— А я верю, — сказал Стас и отложил паяльник. — Похоже, все.
— Доломал?
— Починил, — обиделся Стас.
Подтверждая его слова, телевизор включился и показал серую муть.
— С настройками каналов надо поиграть, — сказал Стас. — Или, хочешь, я тебе цифровое сюда проведу? Тут делов-то на раз, один кабель от меня кинуть. Если через окно, то вообще за полчаса управлюсь.
— Не надо, — остановил его Гусев. — Я не собираюсь жить тут вечно.
— Как знаешь, — сказал Стас. — Кстати, жилье тут ничего так. Во-первых, бесплатное, а во-вторых, видел бы ты, какие цыпочки в корпорации работают…
— Я видел, — сказал Гусев.
— Ну и вот, — сказал Стас. — Переезд отсюда куда-то еще, это как изгнание из рая. Э… — он осекся. — Надеюсь, я не оскорбил твоих религиозных чувств?
— Нет, — заверил его Гусев.
— Ну и хорошо, — сказал Стас. — А то я частенько ляпну что-нибудь, а потом жду, чем все это кончится. Язык мой — враг мой.
— Знакомо, — сказал Гусев.
— Да вот, — сказал Стас. — Сидишь потом и думаешь, вызовут, не вызовут…
— Куда вызовут? — спросил Гусев. — К начальству, что ли?
— К какому еще начальству? — удивился Стас. — А, да, ты же реликт. В твое время дуэлей еще не было.
— Дуэлей?
— Ну да, дуэлей. Пиф-паф, ой-ой-ой, все дела.
— Постой, — сказал Гусев. — Мы сейчас о реальной жизни говорим?
— Куда уж реальнее.
— Значит, у тебя есть оружие?
— В комнате, — сказал Стас. — Какой смысл по общаге его с собой таскать?
— И тебя на самом деле могут вызвать на дуэль за оскорбление религиозных чувств?
— Могут, — подтвердил Стас. — Чаще всего, конечно, дело заканчивается простыми извинениями, но иногда бывают такие верующие, которые «око за око, зуб за зуб» и «мне возмездие, и аз воздам». Сам-то я с такими еще не сталкивался. К счастью.
— Ты сейчас меня точно не разводишь?
— А какой смысл мне тебя разводить?
— Мало ли, какой у вас специфичный юмор.
— Не, — сказал Стас. — Ни разу не развожу. Если хочешь, могу на винте с любимой порнухой поклясться.
— Это уже лишнее, — сказал Гусев. — А за что еще могут вызвать на дуэль?
— Да за любое оскорбление, — сказал Стас. — Я понимаю, что в ваше время такого не было, но ты что, совсем книжек не читал?
— Читал.
— Ну и вот.
— А если у меня нет оружия?
— Если у тебя нет ствола, то на дуэль тебя вызвать нельзя, — сказал Стас. — Но это тоже не вариант, так что рекомендую приобрести.
— Почему не вариант?
— Если тебя нельзя вызвать на дуэль, это не значит, что тебе нельзя съездить по зубам, например, — объяснил Стас. — Или нанести еще какую-нибудь травму нелетального характера.
— А если я сдачи дам?
— А у него пистолет.
— Застрелит?
— Как два пальца об асфальт.
— Это же будет превышением пределов необходимой самообороны, нет?
— Превышение пределов необходимой самообороны — это если на тебя стайка гопников напала, а ты их в них нейтронной гранатой кинул и весь квартал зафигачил. Но поскольку нейтронные гранаты у населения отсутствуют, черта с два ты эти пределы превысишь.
— А как же закон?
— Закон в этом случае на стороне того человека, у которого пистолет, — сказал Стас. — Как гражданина, взявшего ответственность за себя в свои руки.
— То есть, если он мне в зубы двинет или руку сломает, в полицию на него жаловаться бесполезно?
— Абсолютно, — сказал Стас. — Они такими мелочами не занимаются. Скажут, купи ствол и вызови его на дуэль. Не хочешь, терпи и держи язык за зубами.
— И давно у вас так?
— Дуэльный кодекс? Да уж лет двадцать, наверное.
— Все чудесатее и чудесатее, — пробормотал Гусев. — И часто случаются поединки?
— Не очень, но случаются.
— Много народу гибнет?
— Нет. В основном-то стреляются не до смерти, а до первой крови. Самые горячие головы еще в первые годы после принятия кодекса полегли.
— Ты сам хоть раз стрелялся?
— Дважды, — Стас задрал короткий рукав своей футболки и продемонстрировал Гусеву старый шрам на плече. — Это вот я проиграл.
— А когда победил, куда попал?
— В голову, — нахмурился Стас. — Случайно, конечно, я на самом деле не хотел его убивать. Но так уж вышло. Довольно неприятное ощущение, между прочим.
— Из-за чего стрелялись?
— Из-за женщины, — сказал Стас. — Ну, по пьянке. Кстати, реликт, хочу заранее предупредить, что такие вопросы малознакомым людям задавать не принято.
— Извини, — сказал Гусев.
— Да я-то ничего, просто имей в виду. На будущее.
— Буду знать, — сказал Гусев и подумал, как часто ему теперь придется повторять эту фразу.
— А ствол все-таки себе купи, — посоветовал Стас.
— Похоже, что придется.
— Не грузись, — сказал Стас, увидев озабоченное лицо Гусева. — Не знаю, как там что было в твои времена, но и сейчас жить тоже можно.
— Теперь я на самом деле чувствую, что я реликт.
— Это пройдет, — сказал Стас. — Пива хочешь?
— Хочу.
— А тебе вообще пить можно?
— А плевать, — сказал Гусев.
В конце концов, здоровый образ жизни может и подождать.
Утром Гусева разбудил телефонный звонок.
Гусев чертыхнулся, продрал глаза и снял трубку.
— Антон Михайлович? Это вас из «Второй жизни» беспокоят. Мы могли бы сегодня с вами встретиться? — приятный женский голос, черт побери. Жаль, не на свидание его приглашают.
— Зачем?
— Мы зададим вам пару вопросов и запишем ваши ответы на камеру.
— Это для рекламы, да?
— Ну, в целом…
— Пять тысяч, — сказал Гусев.
— Чего? — удивились в трубке.
— Рублей.
— В смысле?
— Бесплатных пончиков не бывает, — объяснил Гусев.
— Вы, видимо, не совсем поняли, откуда вам звонят. Это «Вторая жизнь»…
— Я понял.
— Вы, между прочим, живете в общежитии, которое принадлежит нашей корпорации, и ни копейки не платите за жилье. Вам не кажется, что после этого требовать с нас деньги за интервью попросту некрасиво? Не говоря уже о том, что неэтично.
— Не кажется, — сказал Гусев. — Я отсюда могу съехать хоть сегодня, а вы второго удачно размороженного будете еще годы ждать.
— Минутку, я должна посоветоваться.
Судя по звукам, трубку на той стороне положили на стол. Гусев услышал отдаленные переговоры, ведущиеся гневным шепотом. Всех подробностей он не уловил, но словосочетание «тот еще сукин сын» расслышал очень хорошо.
Наконец, девушка из рекламного отдела снова подошла к телефону.
