Из мерцающей глуби на Вена неторопливо надвигался зияющий кратер, заштрихованный косыми тенями окаймляющих его пиков.
Внезапно Вену почудилось, что по дну кратера что-то движется. Он поставил выборочное увеличение. Скачок — и весь экран превратился в циклопическую впадину с крутыми склонами и дном, испещренным извилистыми морщинами. Но внимание Вена привлекли не красноватые складки почвы. Из черной тени, распростертой на дне кратера, медленно выполз шар.
Он излучал слабое серебристое сияние. Шар двигался слабыми толчками.
На глаз трудно было определить истинные размеры шара, а подойти к измерительному пульту Вен не мог — он не желал и на миг оторваться от экрана.
Еще десять секунд — и чудесное видение исчезло. Шар пропал, растаял, хотя дно кратера было видно достаточно отчетливо. Сколько Вен ни теребил настройку, загадочный предмет не появлялся. Может быть, он спрятался в тени одной из скал?
Вен включил инфразор. Тщетно. Неужели шар впрямь растаял?
Может быть, он обладает способностью растворяться? А потом конденсируется, возрождается из распыленных частиц, как Феникс из пепла?
Если так, то немудрено, что до сих пор никто из экипажа его не обнаружил.
Вен потер глаза. Может, почудилось?…
Кратер потихоньку уплывал вбок. Искромсанная мертвая материя, застывшая в вечном сне. Почва, которой от века не касалось дыхание жизни.
«Оптический обман, — решил Вен, включая инфразор. — Идиотская шутка, которую сыграло неправильное преломление».
Своим открытием — действительным или мнимым — Вен ни с кем не поделился. Но через 44 минуты, — составляющих период обращения «Валенты» вокруг безжизненной, как об этом в один голос твердили все индикаторы, планеты, Вен снова был в обзорной рубке.
Как назло, перед экраном торчал долговязый Горт, второй штурман. Он развалился в кресле, выставив острые коленки.
Весь вид второго штурмана выражал безразличие, смешанное с легким презрением к тому, что мог предложить обзорный экран.
Вен с замиранием сердца ожидал появления кратера. Кажется, он так не волновался и тогда, когда «Валента» попала в ливень античастиц.
Вот оно, неровное дно первозданной ямы.
Как бы случайно Вен повернул верньер… И чудо повторилось. Полупрозрачный, на этот раз почти незаметный в лучах светила, которое почти достигло зенита, шар плыл над почвой, лениво воспроизводя в полете ее неровности.
Вихрь мыслей оглушил Вена. Живое существо наперекор всем индикаторам? Единственный комок жизни на мертвой планете? Но почему он в кратере? Свалился и не может выбраться? А может, если хорошенько поискать, то там, внизу, найдутся и другие шары? Может, этот, в кратере, один из аборигенов планеты?
Жизнь не обязательно разум. Возможно, шары — разумные существа. Но с тем же успехом можно предположить, что это полурастения-полуживотные наподобие медуз, лишенные малейших признаков разума.
Вен искоса посмотрел на Горта: заметил или нет? Но по виду Горта трудно было что-нибудь определить. Когда кратер ушел с экрана, Горт зевнул, затем потянулся так, что хрустнули кости. «Не заметил», — подумал Вен.
Ход мыслей Вена нетрудно было понять. Капитан «Валенты» был помешан на контактах землян с разумными формами, населяющими чужие миры. Послушать его, так чуть не на каждой планете, где имеются мало-мальски сносные физические условия, неизбежно должна возникнуть жизнь. Правда, для подобного оптимизма немного пищи. Сколько таких планет занесено в каталоги, сколько их добавляется туда каждый год, а вот о разумных существах, населяющих эти миры, он, Вен, что-то не слыхал. Недаром же кто-то сказал, что в общем процессе мироздания жизнь есть явление аномальное, нечто вроде опечатки, которой, в общем-то, быть не должно и которая появилась случайно, по недосмотру. Как это остроумно писал автор, Вен забыл его имя? Да, что-то вроде того, что если бы на каждой планете была жизнь, то вселенная уподобилась бы книге, состоящей из одних опечаток.
Да и бог с ними, разумными существами. Без них спокойнее. В глубине души Вен не верил в возможность контактов двух цивилизаций. Недаром в детстве на него наиболее сильное впечатление произвела война с марсианами, красочно, хотя и со многими непонятными словами описанная Уэллсом. Его книгу к тому времени археологи только обнаружили при раскопках в древнем книгохранилище.
Достаточно сказать о таинственном шаре капитану, и пиши пропало. Он как пить дать посадит «Валенту», велит заглушить двигатели и приступит к осуществлению тех самых вожделенных контактов, которыми он в продолжение полета все уши прожужжал.
И сидеть им на этой дохлой планетке до скончания века.
А какие там контакты! Может, этот шар и яйца выеденного не стоит. Мало ли знает история космоплавания случаев, когда целые экипажи становились жертвами миражей?
Горт подмигнул Вену с видом заговорщика. «Он видел», — понял Вен.
— Забавная штучка, — процедил сквозь зубы Горт.
— Что ты об этом думаешь? — быстро спросил Вен.
— Кто его ведает… Во всяком случае, спешить не надо, — сказал Горт.
— Верно, — обрадованно подтвердил Вен.
— С нашим кэпом только прилипни… Срастемся с планеткой…
— И не видать нам Земли как своих ушей, — докончил Вен и хлопнул по плечу новоиспеченного сообщника.
Вен и Горт решили потихоньку продолжать свои наблюдения. Их обуревали противоречивые чувства. Конечно, прилипнуть на долгие годы к захудалой планете — радости мало.
Но с другой стороны… А вдруг именно здесь, на затерянном островке, им суждено обнаружить то, что человечество тщетно ищет в открытом космосе в течение стольких столетий?
Ремонт кинжальных дюз «Валенты» продвигался своим чередом. Корабль исправно наращивал свои витки вокруг случайной планеты. Вен и Горт, пользуясь свободным временем, проводили долгие часы у обзорного экрана. По этому поводу над ними даже начали подтрунивать. Впрочем, тайна с шаром продолжала оставаться их достоянием. Экран с его однообразной информацией всем надоел, и охотников изучать повторяющиеся пейзажи не находилось.
Несмотря на все усилия, Вен и Горт обнаружили на поверхности планеты еще только один шар, правда, совсем непохожий на первый. Если первый шар был серебрист, то второй бледно-розово светился. Первый заметить было легче — он выделялся.
Второй шар был в масть красноватой почве планеты. Плавал он в том же кратере, что и первый.
Как жалели потом Вен и Горт, что не догадались снять микрофильм, самый паршивый, любительский, узкопленочный!
Это заткнуло бы рты всем умникам и положило конец насмешкам.
