Сергей Павлов - Избранные произведения

— «Синяя птица»! — фальцетом взвился голос Марсаны. — Скорее, Матис, поправку на курс.

«Птица, которая ждать не будет», — сообразил Кир-Кор, разглядывая голубое днище поднявшейся на высоту своих поплавковых опор платформы круизного судна-ныряльщика типа «Тропикана-Пацифика». Матис не мешкая связался с рейс-диспетчером «Синей птицы» и быстро о чем-то договорился. Кир-Кор не понял о чем, местный морской жаргон был ему незнаком; платформа «Пацифики», подобно туче, заслонила солнце. Крыло паруса, оседая секциями, еще складывалось по вертикали, когда стеклянный откос края платформы навис над катамараном. «Алмаз» втянулся в пространство между широко расставленными опорами — словно между быками моста. Марсана взвизгнула: откуда-то сверху на палубу обрушился дождь крупных соленых капель.

— Держитесь, Кирилл! — предупредила она.

Дуга рессорного паравана, гулко шаркнув о поплавок «Алмаза», отбросила суденышко на транзитную полку задней опоры. Солнце, вынырнув из-за днища платформы с другой стороны, плеснуло светом в глаза. Лязгнул захват, простонали подъемные механизмы, транзитная полка превратилась в перрон. В снастях приподнятого над водой катамарана засвистел ветер — «Синяя птица» набирала скорость. Слева по борту в удалении маячил среди волн победитель увлекательной гонки; «незаконный» парус был уже убран, фигурки в бурнусах отчаянно размахивали руками. В азарте семья из Турина допустила просчет.

— Этторе увел тримаран с маршрутной трассы ныряльщика.

«Солнце скроется через час», — прикинул Кир-Кор. Спросил:

— Как же они тут ночью… в открытом море?

Матис понял вопрос по-своему:

— В любом случае. Тромбетти не пропустят самое интересное из фестивальной программы.

— Мы — тоже? — полюбопытствовал Кир-Кор.

— Что «тоже»? — не понял Матис.

— Не пропустим?

— Вы ждете от этого фестиваля чего-нибудь слишком особенного?

Кир-Кор промолчал.

Там, где перрон сложным изгибом полированного металла сливался с опорой, что-то чмокнуло — открылась щель прохода в лифтовый тамбур. Матис потер шею, сказал вожделенно:

— Смоем соль и сменим одежду — Перелез через палубное ограждение, взглянул на собеседника: — Марсана, веди гостя к лифту. Не надо стоять здесь на крейсерской скорости.

Палуба катамарана содрогалась от шума рассекаемой колоннами опор воды, летели брызги, ветер пузырил одежду. Кир-Кор подал Марсане руку.

— Мерси! — поблагодарила она, улыбаясь глазами, ему показалось — насмешливо. — Кирилл, вы бывали когда-нибудь на островных фестивалях?

— Нет.

— Я так и думала!

— Почему?

— Только неискушенные новички стремятся попасть в день фестивального действа! — Она выкрикивала слова, полагая, видимо, что иначе он не услышит.

— А вы не хотите туда сегодня попасть? — насторожился он.

— На Театральный? Не хотим! И вам не советуем!

— Шмах-тревер!.. Маракас меня побери!

— Не слышу. — Она показала на уши. — Вода ревет!

— Черт бы побрал мою наивность! — громко сказал Кир-Кор.

Марсана кивнула и прокричала ему снизу вверх:

— Там, понимаете ли, очень людно! На Театральном! Проникнуть в центральный амфитеатр немыслимо! Чувство локтя в толпе вам знакомо? Вы любите ощущать чужие локти на своих ребрах? Знатоки островных фестивалей предпочитают морской вариант! Вы как?

Он помог ей одолеть палубное ограждение, размышляя, как поступить, если вдруг выяснится, что Театральный лежит в стороне от маршрутной трассы круизного судна. Ведь пассажирами «Синей птицы» вполне могли быть одни знатоки.

Марсана вспрыгнула на высокий порог овального входа, неожиданно обернулась, посмотрела на океан, крикнула треплющему ее волосы ветру:

— Тромбетти сами себя наказали! — И рассмеялась. Кир-Кор стоял возле нее слишком близко — лицом к лицу и ясно чувствовал, что смеется она с большим удовольствием. В диковинно запутанном клубке поведенческих побуждений землян всего более удивляло его это странное, темное, как дебри дремучего леса, пугающе перенасыщенное эмоциями состояние — мстительность. Чтобы Марсана не прочла его мысль, он сделал попытку спрятать глаза — перевел взгляд на ее подбородок, шею, ключицу. И как-то так вышло… нет, он совсем не хотел этого, а сегодня — в особенности, но как-то так само собой вышло, что взгляд его ясночувственно углубился и нашел на первом ребре след недавнего, видимо, перелома — каллюс, продолговатый костный нарост. Неосознанная реакция ясночувствия опередила запретительный приказ ума и псиреактивная вспышка за долю секунды высветила в чужом мозгу спиральку болевого образа, мгновенно ее развернула — Кир-Кор увидел в дымчатой глубине двуглавую голубоватую гору, узнав в ней заснеженный Эльбрус и, прежде чем спиралоим-пульс угас, успел взрыхлить головой снег на склоне у «Старого кругозора». Пронизывающая боль в груди…

Марсана за рукав втащила его в удушливо-узкий сырой коридор:

— Не пугайте меня! У вас такой взгляд, Кирилл, будто вместо меня вы видите… Что вы там видите?

— Я видел вас на склоне «Старого кругозора».

— Не может быть. — Она внимательно смотрела на него. Покачав головой, повторила: — Не может быть.

— Вам не доводилось… в Приэльбрусье?..

— Доводилось. Чегет, Донгуз, «Юсенга». Ну и, конечно, «Ста-Рый кругозор», недоброй памяти… Но вы нигде там не попадались мне на глаза. Я глазастая и не заметить вас никак не могла!

«Ренатурация полная», — сделал вывод Кир-Кор и пробормотал:

— Извините.

Марсана смотрела на него с любопытством. С потолка срывалась капель.

— Лифт ждет, — деликатно напомнил из тамбура Матис.

Возможность ополоснуться пресной водой обрадовала Кир-Кора. Он быстро разделся и рассовал одежду по секциям освежителя согласно рисуночным указателям.

— Тип обработки? — осведомился проглотивший брюки лючок. — Алетон? Контраст? Прима? Фистель?

— Пусть будет прима, — осторожно выбрал Кир-Кор. Лючок, проглотивший рубаху, стал сыпать скороговоркой:

— Олеастрон? Бунтуз? Коррект? Лиазон? Луминарт?

— О, черт… луминарт. — Кир-Кор шагнул в душевую. Всего за два года сленг бытовых автоматов Земли менялся настолько, что требовался специальный перевод.

— Руки вверх, — скомандовала душевая. Это было понятно без перевода. Он поднял руки, оглядел сферическую кабинку. — Выше! — строго добавила душевая. — Плотнее закройте глаза. Еще плотнее! Берегите зрение!!!