— Уууп, — сказала одна. Вторая сказала:
— Ииип. — И обе исчезли.
Стиснув зубы, Джейни ухватилась за ветку и вскарабкалась на дерево.
— Хо-хо.
Очень далеко. Джейни оглянулась, посмотрела вниз и вверх. Что-то заставило ее посмотреть через улицу.
На стене двора сидели две маленькие фигурки, похожие на горгулий. Они помахали руками и исчезли.
Джейни долго сидела на дереве и смотрела на стену. Потом перебралась на развилку, где могла сидеть, прижавшись спиной к стволу. Расстегнула пуговицу на кармане и достала носовой платок. Смочила его слюной и начала стирать грязь с лица.
«Им всего три года, — сказала она себе с поразительной высоты своего возраста. Потом:
— Они знали, кто это делал, кто передвигал их комбинезоны».
И вслух, восхищенно:
— Хо-хо… — В ней не осталось гнева. Четыре дня назад близнецы не могли даже дотянуться до подоконника в шести футах. Не могли уйти от порки. А теперь только посмотрите.
Джейни спустилась с дерева и осторожно перешла улицу. В вестибюле она вытянулась и нажала сверкающую медную кнопку с надписью «дворник». Ожидая, она переступала по плиткам пола.
— Кто нажал? Ты нажала? — Голос его заполнил весь мир.
Она остановилась перед ним и поджала губы, как делала мама, когда говорила по телефону и у нее становился мурлыкающий голос.
— Мистер Виддкомб, мама сказала, что я могу поиграть с вашими маленькими девочками.
— Она так сказала? Ну, что ж. — Дворник снял свою круглую шляпу и ударил ею о ладонь. — Ну. Очень хорошо… малышка, — строго добавил он. — А твоя мама дома?
— О, да, — ответила Джейни, буквально светясь искренностью.
— Подожди здесь, — сказал он и застучал по ступеням подвальной лестницы.
На этот раз ей пришлось ждать более десяти минут. Вернулся запыхавшийся дворник с близнецами. Девочки выглядели очень серьезными.
— Не позволяй им озорничать. И смотри, чтобы они не раздевались. Им одежда нравится не больше, чем обезьяне в джунглях. Ну, дети, дайте руки девочке.
Близнецы осторожно подошли. Джейни взяла их за руки. Они смотрели ей в лицо. Она пошла к лифту, они за ней. Дворник улыбался им вслед.
* * *
В этот день вся жизнь Джейни изменилась. Наступило время принадлежности, единства, общих мыслей. Для своего возраста Джейни обладала удивительно обширным словарем, но не произносила ни слова. Близнецы еще не научились говорить. Их писки и щебет были побочным средством, сопровождавшим совсем другой способ общения.
Джейни усвоила этот способ, неожиданно открыла его для себя, быстро овладела им.
Мать ненавидела и боялась ее. Отец оставался далеким сердитым существом, которое всегда либо кричало на мать, либо замыкалось в себе. С девочкой никто никогда не разговаривал.
Но здесь она обнаружила способ разговаривать, подробно, бегло, захватывающе и при этом беззвучно, только со смехом. Девочки обычно молчали. Неожиданно садились и начинали листать красивые книги Джейни. Потом неожиданно хватали кукол. Джейни показала им, как достать шоколад из коробки в другой комнате, не заходя туда, как бросать к потолку подушку, не притрагиваясь к ней. Девочкам это понравилось, хотя больше всего их поразили набор красок и мольберт.
То, что они обрели, навсегда их связало; теперь все всегда будет для них ново и никогда не повторится.
День пролетел быстро и легко, как стремительная чайка. Когда хлопнула дверь и послышался голос Ваймы, близнецы еще были у Джейни.
— Ладно, ладно, заходи, выпьем, зачем стоять здесь всю ночь? — Мама сняла шляпу, и волосы упали ей на плечо. Мужчина грубо схватил ее, прижал к себе и впился ей в лицо. Она завопила:
— Ты спятил! — И тут увидела трех девочек. — Боже милостивый, — сказала она, — да она всю квартиру заполнила ниггерами.
— Они идут домой, — решительно ответила Джейни. — Сейчас отведу их.
— Честно, Пит, — повернулась мама к мужчине, — это в первый раз. Поверь мне, Пит. Как ты думаешь, в каком месте я живу? Мне не нравится твой взгляд. Убирайтесь отсюда! — закричала она. — Честно, Пит, помоги мне. Никогда раньше…
Джейни вышла в коридор и пошла к лифту. Посмотрела на Бонни и Бинни. У них округлились глаза. У Джейни во рту пересохло, и от смущения затекли ноги. Она посадила близнецов в лифт и нажала нижнюю кнопку. Даже не попрощалась.
Потом медленно вернулась в квартиру и закрыла за собой дверь. Мать встала с колен мужчины и прошла по комнате. Зубы ее сверкали, а подбородок был мокрый. Она подняла когти — не руку, не кулак, а красные острые когти.
Что-то произошло у Джейни внутри. Что-то похожее на скрип зубов, но гораздо глубже. Она шла, не останавливаясь. Заложила руки за спину и задрала подбородок, чтобы смотреть матери в глаза.
Вайма замолкла. Она нависла над пятилетней девочкой, вытянув руки, нависла, свернулась, волна с кровавой пеной, готовая обрушиться.
Джейни прошла мимо нее в свою комнату и негромко закрыла дверь. Руки Вайны странно, словно обладая собственной волей, дернулись за ней. Мама постепенно овладела своими руками, восстановила равновесие тела и обрела голос. За ней стучал зубами о стакан мужчина.
Вайма повернулась и направилась к нему, держась за мебель.
— Боже, — прошептала она, — от нее у меня мурашки по телу…
Мужчина сказал:
— Что-то у тебя тут неладно.
* * *
Джейни лежала на кровати неподвижно и безжизненно, как круглая зубочистка. Ничего не входило, ничего не выходило. Каким-то образом ей удалось найти поверхность, которая все тянется, и пока она продолжает тянуться, ничего с ней не случится.
«Но если что-то случится, — послышался шепот, — ты сломаешься».
«Но если я не сломаюсь, ничего не случится», — ответила она.
«Но если что-то… «.
Тянулись темные часы.
Дверь приоткрылась, в нее пробился свет.
— Он ушел. Девочка, у меня есть к тебе дело. Вставай! — Задев купальным халатом за косяк, Вайма повернулась и вышла.
Джейни отбросила одеяло и спустила ноги с кровати. Сама не понимая почему, она начала одеваться. Надела красивое клетчатое платье и туфли с двумя пряжками, вязаные штанишки и фартук с кроликами. На чулках у нее тоже кролики, и на свитере пуговицы похожи на пушистые кроличьи хвосты.
Вайма сидела на диване и била и била по нему кулаком.
— Ты помешала мне празд… — сказала она и отпила из квадратного стакана, -..новать, поэтому должна знать, что я праздную. Ты знаешь, у меня были большие неприятности, и я не знала, как с ними справиться. А теперь, маленькая девочка Большие Уши, я тебе говорю, что у меня все в порядке. Большой Рот. Острячка. С твоим отцом я могла справиться, но что мне было делать с тобой и с твоим большим ртом, когда отец вернется? Вот в чем была моя беда. Ну так вот, все это позади, он не вернется, фрицы все для меня устроили. — Она помахала желтым листком. — Умная девочка знает, что такое телеграмма, а в телеграмме говорится: «С прискорбием… извещаем, что ваш муж…». Твоего отца застрелили, вот о чем с прискорбием извещают, и отныне все остается между тобой и мной. Я буду делать, что хочу, и ты делай, что хочешь, но не суй нос в мои дела.
