Кугель угрюмо пошел назад, а ноги бдительно следовали за ним. Прежде чем они опять подошли к окрестностям Смолода, он сунул руку под повязку и оторвал от века волшебный касп. Когда комитет накинулся на него всем скопом, он вытянул его вперед, сжал в пальцах.
— Если вы немедленно не остановитесь, я раздавлю этот касп на мелкие кусочки!
— Стойте, стойте! — закричал Бубач Анг. — Этого не должно быть! Отдай мне мой касп и уходи на все четыре стороны, никто тебя не тронет!
— Еще ничего не было решено, — напомнил ему Кугель. — Старейшина еще не присудил его ни тебе, ни мне.
Девушка поднялась со своих подушек в лодке.
— Тогда судить буду я. Меня зовут Дерве Кориме из Дома Домбера. Дайте мне это фиолетовое стекло, что бы это такое ни было.
— Ну, конечно, — сказал Кугель. — Возьми касп у Бубача Анга.
— Никогда! — закричал сквайр из Гродза.
— Что такое? Оба вы имеете по каспу, и оба хотите иметь два. Что это за такие драгоценности? Вы носите их вместо глаз Дайте их мне.
Кугель вытащил шпагу из ножен.
— Я предпочитаю бежать, но если меня вынуждают, я могу и драться.
— Я не могу бежать, — ответил Бубач Анг. — Я предпочитаю драться. — Он вынул касп из своего собственного глаза. — А теперь, негодяй, приготовься к смерти.
— Одну минутку, — сказала Дерве Кориме. От одной из ног лодки вытянулись тонкие руки и охватили кисти и Кугеля, и Бубача Анга. Каспы упали на землю. Касп Бубача Анга ударился о камень и разлетелся на мелкие кусочки. Он взвыл от негодования и прыгнул на Кугеля, который отступил от этой неожиданной и яростной атаки.
Бубач Анг был полным невеждой в фехтовальном искусстве: он рубил и колол, как будто разделывал какую-то большую рыбу. Но ярость его атаки была такова, что Кугель защищался с трудом. В добавление к ярости Бубача Анга Фрикс высказывал свое явное неудовлетворение потерей каспа и вел себя явно не по-джентльменски.
Дерве Кориме потеряла всякий интерес к этому делу. Лодка начала шагать по пустынной местности, двигаясь все быстрее и быстрее. Кугель сделал выпад своей шпагой, отскочил назад, сделал еще один выпад, повернулся и принялся бежать что есть силы во второй раз, а люди Смолода и Гродза посылали ему вслед тучи проклятий.
Лодка-коляска лениво и быстро шагала вперед. Задыхаясь от боли в легких, Кугель в конце концов догнал ее и в огромном прыжке уцепился за борт, подтянулся и взобрался внутрь.
Все было так, как он и ожидал. Дерве Кориме посмотрела сквозь касп и сейчас лежала в полубессознательном состоянии, откинувшись на подушки. Фиолетовый касп лежал на ее коленях.
Кугель схватил его, потом на мгновение взглянул на прекрасное лицо, размышляя, хватит ли у него времени на большее. Фрикс явно считал, что нет. Дерве Кориме тоже начала уже вздыхать и слабо ворочать головой.
Кугель спрыгнул с лодки и успел как раз вовремя. Успела ли она увидеть его? Он подбежал к зарослям кустарников, росщих у пруда, и прыгнул в воду. С занятой им позиции он увидел, как лодка остановилась, а Дерве Кориме поднялась на ноги. Она стала ощупывать свое платье и розовые подушки в поисках каспа, затем стала оглядывать окрестности. Но кроваво-красный свет заходящего солнца бил ей в глаза, когда она посмотрела в сторону Кугеля, и поэтому она так и не увидела ничего, кроме тростников и отражения солнца в воде.
Рассерженная, негодующая как никогда раньше, она повелительным жестом вновь заставила лодку двигаться. Лодка шла сначала медленно, затем все быстрее, затем повернула к югу.
Кугель вышел из воды, осмотрел волшебный касп, сунул его в свой кошелек на поясе, затем повернулся и посмотрел в сторону Смолода. Он тоже пошел на юг, затем остановился.
Вынул касп из кошелька, закрыл левый глаз и прижал его к правому. Повсюду возвышались дворцы, террасы над террасой, башня над башней, с прекрасными висячими садами... Кугель мог бы смотреть так долгое время, но Фрикс стал беспокоиться.
Кугель положил касп обратно в кошелек и возобновил свой путь на юг, отправляясь в долгое путешествие обратно в Элмери.
Заход солнца над северными пустынными землями был зрелищем довольно печальным — как будто из трупа какого-то животного медленно вытекали остатки крови, — и сумерки застали Кугеля в солончаках, через которые он с трудом пробирался. Темно-красный свет заходящего солнца обманул его, и, начав свое путешествие по низинам, он постепенно почувствовал под ногами сырость, потом мягкую податливость, а сейчас его со всех сторон окружали грязь, болотная трава, несколько ив и солончаковые лужи, в которых отражалось свинцово-пурпурное небо.
К востоку показались низкие холмы, и Кугель повернул к ним, перепрыгивая с кочки на кочку, как можно осторожнее проходя по покрытой коркой грязи. Временами он поскальзывался и тогда падал лицом вниз, в грязь и гниющие водоросли, и в эти минуты его угрозы и клятвы мести Никоню, Смеющемуся Магу, достигали своего апогея.
Наступили сумерки, когда, чуть не падая от усталости, добрался он до склона ближайшего холма, где его положение стало еще хуже, чем было на болоте. Обитающие там бандиты полулюди заметили его приближение и сейчас же кинулись за ним в погоню. Кугель почувствовал их ужасный зловонный запах еще до того, как услышал их приближающиеся шаги, и, позабыв об усталости, кинулся вперед со всех ног, а бандиты неотступно следовали за ним вверх по склону холма.
Полуразрушенная башня возвышалась перед ним в темнеющем небе. Перепрыгивая через обвалившиеся камни, вытащив шпагу, Кугель вступил в отверстие, которое когда-то было дверью. Внутри башни царила полная тишина и стоял запах пыли и сырого камня. Кугель опустился на колени и осторожно выглянул наружу. Он увидел на фоне неба три гротескные фигуры, остановившиеся у самого края развалин.
Странно, подумал Кугель, хоть меня это вполне устраивает, но поведение их — дурной знак. Эти существа явно боятся башни. Последние отсветы сумерек погасли, и по различным признакам Кугель определил, что в этой башне жило привидение. Ближе к полуночи появился дух, весь в белых одеждах, с серебряной полосой в руках, с которой на серебряных цепочках свисало двадцать лунных камней. Он подплыл близко к Кугелю, глядя на него своими пустыми глазницами, смотря в которые, человек мог забыть все на свете. Кугель изо всех сил прижался к стене, так что даже кости его захрустели, и замер, не в состоянии пошевелиться.
Дух заговорил:
— Покинь этот форт. Пока камень соединен с камнем, я должен оставаться здесь, даже если земля остынет и солнце погаснет.
