— Да святится имя Твое… Великий Творец Вселенной!
— Слава Тебе, Боже, за послание нам радости.
— Слава Тебе, — пропели все вместе.
После молитвы, когда песок осел на дне и вода стала кристально-прозрачной, они выпили первую святую воду…
— На этом месте мы поставим крест… Крест Животворящей воды, — проговорил Ярослав.
— Хорошее название…
— Теперь наша жизнь спасена!
В тот день, ставший для них праздником, люди впервые на новой планете умылись и надели чистую одежду.
Они расположились у большой пальмы живописной группой. Елена со скрипкой стояла спереди, Мария села на камень, мужчины, обняв друг друга за плечи, опирались о ствол пальмы и пели гимн победителей пустыни.
Елена играла на скрипке божественную мелодию, и все могучими голосами пели «Отче Наш».
— Я нашла драгоценность! — радостно воскликнула Мария.
Ее лицо сияло от радости.
— Часом, не бриллианты? — равнодушно спросила Елена.
— Нет, Елена! У нас будет хлеб!!!
— Хлеб?!
— Да. Я мечтала о настоящем хлебе и очень довольна, что нашла его! — патетически сказала девушка, показывая на ладони несколько зерен ячменя и пшеницы.
— Но их так мало!
— Терпение и время.
— Дорогая Мария! Ты уверена, что здесь вырастет пшеница?
— Не сомневаюсь! Найдя воду, мы можем заниматься хлебопашеством… А вот и ребята! — радостно произнесла она. — Юрий, Ярослав! Идите сюда! Скорей!
— Что случилось?!
— Когда-то я работала у немецкого бауэра — пахала, сеяла… и сегодня между продранным карманом и подкладкой жакета нашла несколько зерен…
— Замечательная находка! — воскликнул Юрий, подсчитывая зерна.
Их оказалось около трех десятков.
— Вы смастерите мотыгу и грабли… мы засеем нашу маленькую ниву, — ликовала Мария.
— Когда у нас будет настоящий хлеб? — спросила Елена.
— На это, понятно, понадобится время. Несколько урожаев. Но я думаю, что в этих климатических условиях вегетационный период пшеницы составит не более девяноста дней, а ячменя, пожалуй, шестьдесят, — ответила Мария,
— Ты хорошо разбираешься в агрономии? — спросил Ярослав.
— Я хлебороб и не зря училась в агрономической школе.
— Тогда мы назначим тебя почетным министром земледелия, — улыбаясь, предложила Елена Ярош.
— Мария заработала венок из пальмовых листьев, найдя эти зерна.
— Ура… Виват! Да здравствует министр и начало земледелия на нашей планете!
— Это щедрая награда за двухлетнюю работу у немецкого крестьянина. Бог с ним! Я простила ему все…
Трое подняли на руки счастливую Марию и понесли ее вглубь оазиса.
— Тебе, Мария, сверху виднее! Выбирай место для новой нивы!
— Спасибо за доверие! Вот здесь, в тени этих фиговых деревьев, самое лучшее место. Если бы сюда провести воду — получилось бы отличное поле.
— Это уже вопрос инженерии. Что думаешь, Ярослав?!
— Сперва нам понадобится несколько ведер в день, но позже наша нива будет ежедневно нуждаться в нескольких сотнях ведер воды.
Вечером, когда на пустыню опустились сумерки, они засеяли небольшую грядку пшеницей и ячменем и бережно полили ее водой.
Она шла навстречу, такая радостная и веселая — и, приблизившись к мужчине, громко сказала:
— Ярослав! Ты сегодня работал как Геркулес.
— Елена! Мы наконец закончили строить желоб для орошения нашего поля. Теперь нам не грозит засуха. Но ты сегодня такая необычная, — удивленно сказал Ярослав.
В ее блестящих глазах Ярослав чувствовал какой-то особенный призыв. Просторная шелковая одежда напомнила ему античных богинь. Подойдя совсем близко, она сказала:
— Ярослав! Я пришла к тебе, подчинившись зову сердца.
— Елена, любимая! Неужели наступило долгожданное счастье?
Он обнял девушку загорелыми от солнца руками. Они тихо шли по тропинке, поросшей ползучими растениями. Ярослав не скрывал своего счастья, спрашивая:
— Почему ты мучила меня столько времени?
— Старое вино крепче, — улыбаясь, ответила Елена.
Горячий суховей долетает из пустыни, звенит о песок и ласкает их лица. Хотя ветер пел печальную и монотонную мелодию, а сердце Ярослава билось, как бубен, Елене казалось, что она слушает таинственную и волшебную музыку. Она решила положить ее на ноты.
— Ярослав! Я напишу новую симфонию под названием «Любовь в пустыне». Это такая необычайная музыка! Я буду часто играть ее… кому, как ты думаешь? — спросила она, немного смутившись.
— Нам обоим и нашим друзьям.
— Нет, еще кому-то… может, нашему сыну, и это будет чистая и свободная музыка, взятая из самой жизни. Ты слышишь, Ярослав?
— Да. Это песок поет песню о нашей любви.
— Всегда, когда близилась песчаная буря, мне было страшно и грустно оставаться одной в палатке, — прошептала она.
— После всего, что мы пережили, нам не страшны никакие бури, — ответил он, и их обожженные губы встретились в страстном поцелуе.
Из пустыни подкрадывался вечер. Влюбленные сидели на краю оазиса под большой пальмой, и их ласки становились все более интимными.
— Не осуждай меня, Ярослав, за эти муки и за то, что я сама пришла к тебе, как женщина к мужчине. Я давно была твоей женой… ты ведь знаешь это?
— Да… но почему ты все время была так холодна ко мне?
— Чтобы любовь была горячей… Когда в холодной любви загорится сердце, оно будет гореть долго — всю жизнь.
— Елена! Моя прекрасная жена! — восклицает Ярослав, сжимая Елену в объятиях.
В пустыне зарождалась горячая песчаная буря…
Земная одежда новых марсиан была очень неудобной и жаркой. Особенно страдали мужчины в своих длинных и теплых комбинезонах. В первые дни по прибытии у них не было времени заниматься решением этой проблемы. Но практичная Мария сшила из куска парашютного шелка две пары коротких белых штанов и легкие женские наряды. Она расплела свой шелковый пуловер и цветными нитками расшила рукава.
— Какое замечательное платье! — обрадовалась Елена, примеряяя его. — Ты, наверное, заимствовала образец из альбома марсианских красавиц?
— Ах, если бы… но платье не помешает, — улыбнулась девушка.
Мужчины тоже благодарили Марию за новую одежду, которая была очень удобна для жизни в пустыне. Вскоре Елена связала из пальмового волокна несколько превосходных шляп. Они были немного грубыми, но прекрасно защищали головы жителей оазиса от палящих солнечных лучей.
