– Хорошо, наземники в лужу сели. Но ты-то знал, с кем дело имеешь. У парнишки на борту свободное время нашлось! Тренажеры ему понадобились. Твоя задача была – обеспечить восемь нештатных ситуаций. Восемь! Сколько ты успел?
– Две… Обе они сумели вычислить до.
– То есть, ни одной!
– То есть, две, Пал Палыч. Они потеряли на них три дня.
– А потом они посадили тебя под замок.
– Да, потом они блокировали меня. И я ничего не мог сделать, не нарушая устав космофлота. Что мне оставалось? Захватить логгер и черный флаг поднять?
– Блокировали. Салажата блокировали разведчика космофлота. Кофе с коньяком будешь?
– Буду. Смейся-смейся.
– Смеяться я не хочу. Ты с ними летал, тебе и ответ держать. Готовы они?
– Дети они еще. На пушечный выстрел к космосу бы не подпускал, но ведь…
– Вот именно! Но этот недостаток с годами проходит. Так что забудь о возрасте. Выживут ли они в космосе? Готовы ли к полету?
– Знаешь, опять все сложно. Не экипаж они, а две пары. Но…
– Но с заданием справились за неделю вместо двух.
– К черту задание! Сейчас они не экипаж. Но они могут стать экипажем. Их нужно закалить в тяжелых испытаниях. Но не сломать – вот в чем тонкость.
– А этот полет – он что, не испытание?
– Этот полет был для них игрой. Паршиво, что играли они против деканата, а не против космоса.
– Но ведь выиграли!
– И теперь мы, два старых дурака, чешем бритые затылки и не знаем, что делать. Кофе остыл.
– Петр, я понял тебя так, что испытание они не прошли, потому что задание оказалось слишком легким для них, и они не сумели проявить себя. Так?
– Так выходит… Добавь к этому, что задание оказалось легким из-за удачно выбранной ими линии поведения.
– А может, ты злишься, что они под замок тебя посадили? Попробуем еще раз. С кем из них ты пошел бы в полет?
– Вот ты как повернул… С Лаурой Дункан.
– Но она себя никак не проявила в полете…
– Не все так просто, Пал Палыч. Умна, спокойна, сосредоточена. Теневой лидер. Куда твои психологи смотрели? Четыре лидера в экипаже.
– Психологи тут ни при чем. Это дикий экипаж. Они сами его составили. Что еще сказать можешь?
– Она словно взрослая среди детей. Словно мать или воспитательница. Дети играют, она наблюдает. Там посоветует, тут похвалит…
Декан нажал несколько клавиш на пульте.
– Посмотри на свою воспитательницу.
На экране монитора Лаура рыдала в голос. Остальные утешали ее.
– Игра, говоришь? Не все так просто…
– Пал Палыч, зачти им полет, но не спускай с них глаз. В конце концов, они на самом деле дети. Семнадцать едва исполнилось. Полтора года впереди…
– … Да вы что, не понимаете, что мы провалили полет?
– Ну ты, Лаурик, уж слишком!
– Господи! Ты на себя в зеркало посмотри! Синяки под глазами. У Бори руки трясутся. Пол рейса в укромчике просидели. А полет-то пустяковый! Мы с этими премиальными баллами просто с ума посходили. Еще немного – и завалили бы задание.
– Говно бджоли, говно мед, говно дядька бджеловод, – огорчилась Кику. – Дура ты, Лаурка, весь праздник испортила. Я так радовалась, что все кончилось, что эту обузу с плеч сбросила.
– Кто такие бд… бж… Кику, как ты их? – влез Смайлик.
– Пчелы это, – перевел Борис. – Ну, тяжело слетали. Так ведь знали, что легким полет не будет.
– Вот именно! А мы? Кику – капитан, Борис – бортинженер. Мол, у нас любой любого заменит… А фактически-то Борис капитаном был, он полет вытянул. Но это ведь не дело, когда бортинженер капитаном командует. Вот и страдал человек. А тебе, Кику, нужно было тихо и спокойно заниматься железками. Слетали бы как на тренажере.
– Подожди, Лаура, – Борис притянул девушку к себе, – ты и права, и не права.
– В чем я не права?!
– Да, мы сделали ошибку. Но полет-то тренировочный. Мы приобрели ценный опыт. А он – сын ошибок трудных.
– Сам придумал?
– Пушкин.
– Придурок твой Пушкин. Полет был пустяковым. И нештатки нам подсунули самые пустяковые. Это мы возвели их в ранг всемирной трагедии.
– Ни черта вы не поняли! – вспыхнул Палмер. – У нас только один критерий – зачетные баллы! Пусть мы хоть клоунов играть будем… Да! Мы будем играть клоунов, если за это дадут на десять баллов больше.
– Та шоб тебе пидняло та гепнуло! – Кику, насупившись, встала перед Смайликом, уперев кулаки в бока. – Ты ж мене пидманул, гад! Теперь мораль читать будешь?
– Когда? Я же за тебя…
– Сам себя пилотом назначил, а меня – капитаном! Молчи, не отпирайся!
– Но я же лучший пилот в нашем экипаже! А нам нужно максимум…
– Молчи! Пилот, значит, ты, а капитаном может быть любой?!
– Сама молчи! Только в этой казарме нас шестьдесят экипажей. А корабли получат двадцать! Пятьсот пятьдесят парней уже в ауте. И сто шестьдесят еще вылетят. Я не хочу быть среди них!
– Дурак! А я хочу?!
– Идем отсюда, – шепнула Лаура Борису, утерев слезу кулаком. – Это у них надолго!
– А что было потом? – пробасил Клод.
– Потом были выпускные экзамены и мы получили свой корабль. Буксир, если честно. Мода на колонии уже прошла, теперь все возили воду на Марс. Нас – лучший экипаж Солнечной запрягли водовозами, можете это представить?
Бор пустил по стойке пустую кружку в сторону Букера. Знаете, такой звук – шшшшшшш. Ради одного этого звука после рейса стоит заглянуть к Букеру. Хотя на девятой сортировочной полно и других уютных уголков.
Букер неглядя перехватил пустую кружку, и взамен нее – шшшшшш
– пустил по стойке полную. Бор сделал маленький глоток, словно проверял эль-эфир на вкус.
– Парни, а я вам рассказывал, почему у Марса только один спутник? – задал он риторический вопрос.
Ген оглядел зал. Лично я слышал эту историю раза три. И каждый раз по-новому. Но новички с Омеги могли не слышать ни разу. Не стоило лишать их удовольствия. И я подмигнул Гену.
– Разве у Марса было два спутника? – пробасил Ген. – Такой маленькой планете не по рангу. Венера массивней Марса, а у нее ни одного.
– Венера слишком близко к Солнцу, – тут же отозвался Бор. – Внутренним планетам спутники не положены. Зато у Юпитера – одиннадцать. Это не считая мелочи. А у Марса всегда было два.
– Да когда это было? – подыграл я. – Тогда у Марса ни морей, ни атмосферы не было.
Теперь все внимание было приковано к нам.
– Правильно! – откликнулся Бор. – Морей не было, а спутников было два. И одно с другим связано!
Он замолчал, сделал большой глоток из кружки и оглядел притихший зал.
Но это уже совсем другая история…
