Министр подумал.
– Я знаю одно – я все пойму, когда вы мне все объясните.
– Вам помешает расстояние. Ведь машина времени перемещается и в пространстве.
– Разве? – сказал министр. Он глядел в прозрачную стену. Звезды там оставались безразмерными точками, хотя расстояния между ними увеличивались. Постепенно они уходили за границы экрана.
– Посмотрите на звезды, – сказал Эо. – Звезды находятся от нас так далеко, что мы видим их такими, какими они были многие годы назад. Если бы что-нибудь произошло на одной из них вчера или даже в прошлом году, мы бы об этом не узнали. Ведь такое прошлое причинно не связано с нашим настоящим.
Министр промолчал. В центре экрана осталась только одна звезда, остальные ушли за его пределы. Эо открыл портфель и вынул какой-то чертеж.
– Вот график. До вчерашнего опыта они запустили в прошлое несколько десятков моделей. По вертикальной оси здесь отложено расстояние между стартом и финишем, по горизонтальной – соответствующий промежуток времени. Чем, по-вашему, замечателен этот график?
Министр не ответил. Звезда в центре экрана превратилась в цилиндр с четкими очертаниями.
– Все точки лежат на прямой, проходящей через начало координат, – пояснил Эо. – Смотрите. А угловой коэффициент этой прямой равен скорости света!
– Ну и что?
– Ничего. Но из этого графика следует, что, путешествуя во времени, предмет проделывает в пространстве путь, равный произведению скорости света на время, пройденное в прошлое. И парадокс исчезает.
– Почему?
– Именно поэтому, – сказал Эо. – Говоря о парадоксе машины времени, подразумевают, что перенос в прошлое происходит в фиксированной точке пространства. Например, мы с вами смотрим телевизор, а потом некто на машине времени переносится на час назад и ломает его. Понимаете, где здесь парадокс?
– Да, – сказал министр. – Это вы мне уже объяснили.
– А что произойдет на самом деле? – продолжил Эо. – Что произойдет в действительности согласно элементарному соображению, что парадокс невозможен, и вот этому экспериментальному графику? В действительности некто на машине времени окажется от нас на расстоянии одного светового часа. Чтобы вывести из строя наш телевизор, ему придется лететь сюда самому или посылать сигнал по радио своим единомышленникам, а даже радиоволна доберется до нас не раньше, чем в тот момент, когда он отправляется в прошлое, и парадокс не возникает. Теперь понимаете?
– Кажется, да, – сказал министр. – Но какое отношение это имеет к нашему происшествию?
– Прямое, – ответил Эо. – Машина времени отправилась в прошлое на семь суток. По причинам, которые я изложил, она очутилась от нас очень далеко, на расстоянии световой недели. Понимаете?
Эо повернулся к телевизору и некоторое время смотрел на предмет на экране.
– Вражеский разведчик, – сказал он. Потом извлек из портфеля маленький стеклянный цилиндр. – А это его макет. В масштабе один к ста.
Зазвонил видеофон. Экран заполнило большое лицо министра.
– Извините. К вам можно?
Эо пошарил рукой в поисках выключателя.
– Добрый вечер.
– Я по делу, – сказал министр. – Как у вас темно!
Эо оторвал глаза от экрана и посмотрел вперед сквозь ветровое стекло. Небо было еще светлое, но солнце уже зашло. Оно село за левым берегом, за высоким лесом, тянувшимся вдоль реки далеко вверх, и небо в той стороне хранило отпечаток зари. А над головой осталась только блеклая синь, и вода впереди была гладкая и серая, потому что в ней отражалось небо, уже начавшее темнеть, а ветра и вовсе не было, он прекратился сразу же после захода, и лишь изредка вдоль реки расходились круги от кормящейся рыбы. А прямо впереди, почти на горизонте, две сигнальные мачты сливались в одну, отчетливо выступая на фоне светлого неба.
– Я слушаю, – сказал Эо. – Опять что-нибудь пропало?
– У меня дело другого рода. Я должен вас поздравить.
– Поздравить? – удивился Эо. Он смотрел вперед. Небо там было еще светлое, и вода рядом с лодкой была гладкая и светлая, но немного дальше, где на нее падали тени и отражения от берегов, она была такая темная, что сливалась с сушей.
– Вы знаете, что я люблю ясность, – сказал министр. – Говоря короче, вы и Крамп представляетесь к Всепланетной премии по физике за этот год.
– Я и Крамп? – удивился Эо. – И Всепланетная премия? Неужели за машину времени? Но я-то здесь при чем?
– Не говорите глупостей, – усмехнулся министр. – Кто же будет давать Всепланетную премию за машину времени, которая забрасывает вас неизвестно куда! Это уже не машина времени, а космический корабль.
– Космический корабль?
– Да, – сказал министр. – Помните, сколько времени это устройство добиралось до финиша? Минус одну неделю. А сколько его будут везти назад? Гораздо больше, только с обратным знаком. Таким образом, речь идет об идеальном звездолете, всю теоретическую и экспериментальную базу под который подвели вы. Мы будем путешествовать во времени, чтобы передвигаться в пространстве.
– Кажется, начинаю понимать.
– Видите, – сказал министр внешней безопасности, – я тоже не так плохо объясняю.
ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ. ПОТЕРЯ МОНОПОЛИИ
Старший проблемист Эо аккуратно установил на место толстый, но, как только что выяснилось, совершенно бесполезный том «Каталога межзвездных полетов». Потом он повернулся к министру.
– Вы обо мне очень высокого мнения, благодарю вас, – сказал он, усаживаясь за стол. – Однако информация слишком мизерна. Вы сообщили, что у вас пропал корабль. Вы хотите, чтобы я объяснил, почему он пропал. Прекрасно. Но чтобы я смог действовать, необходимы дополнительные сведения.
Министр внешней безопасности молчал, не решаясь заговорить.
– Смелее, – сказал Эо. – По-моему, я имею все существующие формы допуска. Поступая на работу, я дал все подписки, которые можно было дать.
– Не все, – сказал министр. – Ну ладно, оформим после. Задавайте вопросы.
– Давно бы так, – удовлетворенно сказал Эо. – Насколько я понял, солнечная система, в которую направлялся ваш корабль, находится вот здесь, в третьей спиральной ветви? – Эо махнул рукой в сторону настенной карты Галактики.
– Вы правы.
– Меня интересует, зачем он туда направлялся.
Министр внешней безопасности замялся.
– Официально экспедиция должна была провести обследование солнечной системы С-1481211 для выяснения возможностей колонизации. Но…
Министр замолчал.
– Ну? – сказал Эо. – Смелее, мы же договорились.
– В действительности главной задачей было изучение одного образования, обнаруженного в системе.
– Продолжайте.
