К рассвету я понял, что Коры в доме нет.
Контакт с Дениз означал риск подвергнуться аресту. А быть арестованным за что-то более серьезное, чем неоплаченный парковочный талон, означало для меня навечное возвращение в Ре-адапт. Но выбора не оставалось. Я набрал номер.
— Агентство недвижимости Вудруфф, — произнес в трубке голос, не принадлежащий Дениз. — Чем можем быть полезны?
После развода со мной дела Дениз шли хорошо, однако в наше время никто больше не держит секретарей-людей. Ясное дело — автоответчик. Возможно, продвинутый, компьютеризированный.
— Мне необходимо оставить сообщение для миссис Вудруфф, — ответил я. — Скажите ей, что Кип звонил и дело касается ее дочери. Передайте, что это очень серьезно и срочно.
— Разумеется, сэр, — ответил голос, подтверждая мою догадку, что он принадлежит машине. Никто, кроме вояк, не обращается к людям, именуя их «сэр».
Дениз решила все же отложить мой арест и перезвонила мне.
— Надеюсь, у тебя действительно что-то серьезное.
Ни «привет», ни «как дела». Ладно, не до сантиментов.
— Похоже, Кора попала в беду, — ответил я. — Нам надо увидеться.
Дениз согласилась встретиться в «Старбаксе», в нескольких кварталах от ее арлингтонского офиса. Еще один перелет, еще одна бессонная ночь. Моему организму и моей пенсии будет нанесен существенный ущерб к тому времени, когда все закончится.
Стены «Старбакса» были декорированы фотообоями с дубами и кленами осенней раскраски, во всем остальном заведение ничем не отличалось от своих собратьев в Сиэтле. Возможно, именно поэтому она его и выбрала. Все, в общем, нейтрально. Не самое подходящее место для разглашения государственной тайны, но лучшего не заслужили ни я, ни тайны.
— Я участвовал в специальных операциях, — начал я свой рассказ. — По большей части секретных в силу своей незаконности.
— Я догадывалась. Какое отношение это имеет к Коре?
Дениз почти не изменилась с того времени, когда я видел ее в последний раз. Те же светлые, слегка рыжеватые волосы разделены прямым пробором, никакой седины у корней не видно, все то же знакомое лицо, которое могло внезапно осветиться «эльфийской» улыбкой, способной моментально растопить твое сердце. Разумеется, ничего такого она сейчас не демонстрировала. Но, по крайней мере, не выказывала желания немедленно подвергнуть меня аресту. И согласилась со мной встретиться. Судебные постановления были временно лишены силы.
— Я дойду до этого. Я был тем, кого называют НК-МЭМС. Насекомые-киборги и Микроэлектромеханические системы. Мы используем маленькие, совсем крошечные чипы для установления контроля над насекомыми. Я больше всего любил работать с обыкновенными домашними мухами, но мог и с жуками, стрекозами, осами… практически со всеми. Я управлял ими с помощью татуировки, той, что у меня на спине. Это на самом деле, если в общих чертах, просто наноэлектрический нейроинтерфейс.
Именно поэтому они и оставляют татуировку — за долгое время столько нервных окончаний прорастает сквозь эту решетку, что уничтожение татуировки равносильно соскребанию верхнего слоя с головного мозга.
Бизнес Дениз, видимо, очень хорошо ее вышколил. Сказать ей было нечего, поэтому она молчала.
— В чипы также встроены сенсоры, чтобы я мог использовать насекомых для дистанционного восприятия. Если они что-нибудь видят, это вижу и я. Но это нечто большее, чем просто зрение. Я чувствую враждебность, могу сразу отличить врага от друга, знаю все, что происходит в радиусе около полукилометра. — Я поколебался. Предстояло коснуться болезненного. Ладно, как в омут! — Тогда, когда я напал на тебя в подвале…
Она слегка кивнула.
— У меня уже почти не осталось насекомых. Я проходил курс адаптации перед отставкой. Когда ты вошла, то застала меня врасплох. Годами и десятилетиями никто, ни один человек не мог застать меня врасплох. Я не узнал тебя. Это был рефлекс. Мне померещилось, что передо мной кто-то другой.
Мне не приходилось ожидать, что я смогу вот так запросто получить оправдание и прощение.
— Значит, когда ты был дома, то шпионил за мной?
— Да. Нет. Все не так просто. Это как если у тебя есть шестое чувство. Такое, что оно более реально, чем любое из остальных. То есть я просто не мог не шпионить за тобой. Отрубить это чувство — все равно что умереть. Это мое последнее задание… помнишь?
— Ну да…
— Это было уже не задание. Просто я проходил курс реадаптации после того, как мне отключили это Восприятие. И курс этот длится всю оставшуюся жизнь, но человек по-настоящему так и не приходит в себя.
Она бросила взгляд на свой кофе. Снова подняла глаза.
— Но все же… при чем тут Кора?
— Джеррет тоже был НК-МЭМС.
— И?..
— Он перенес потерю роя гораздо хуже, чем я. Я-то лишился своего в условиях постоянного контроля и надзора специалистов. — И все равно ухитрился наломать дров. — У него все было не так. Поэтому я и настаивал, чтобы Кора его бросила.
— И?.. — на этот раз под отстраненным ледком прорезалась озабоченность.
— Он вернулся. И я думаю, он ее похитил.
Голос в трубке был таким же, как обычно.
— Вспышка прошлого, галлюцинация или фантомное зрение?
— На этот раз нечто другое. Мне нужно вернуть Восприятие.
— Это невозможно. Ты в завязке. И в этом вся суть.
— Пусть так — для тебя и для меня. Но не для всех. — Я объяснил ему. — Не знаешь, как он смог снова заполучить рой?
Пауза длилась так долго, что я уже начал думать, что оборвалась связь.
— Может…
Снова пауза.
— Ради бога, как? Где?
— Ты уверен, что хочешь это узнать не для того, чтобы начать по новой? Как этот твой Джеррет.
— Сколько уже мы с тобой перезваниваемся? Я тебя когда-нибудь спрашивал?
Очередная пауза. Затем вздох.
— Ладно. Ты можешь попробовать ткнуться в контору, именуемую ФЭР — «Футурологические энтомологические исследования». Это в Сент-Луисе. По слухам, они занимаются адаптацией НК-МЭМС для штатской полицейской работы.
— По слухам?
— По слухам из надежных источников.
Очередной самолет. Очередная бессонная ночь. Но на этот раз со мной летела Дениз. Не как в старые времена — в гостинице мы заняли отдельные номера, — но впервые за многие годы я был не один.
ФЭР занимал три этажа перестроенного товарного склада неподалеку от Арки[6]. Прекрасное место для венчурных фирм, рискующих вкладывать деньги в новую, не успевшую себя зарекомендовать продукцию.
Около часа блужданий, расспросов и всякого рода: «Прошу прощения, не подскажете ли?..» привели меня, в конце концов, в офис Лорел Фуллер, менеджера по продукции «Футурологической энтомологии», что бы это ни значило. Женщина под тридцать, светло-серая блузка, черная деловая пара — пиджак-юбка, очки, отменно гармонирующие со всем ансамблем, и манеры, которые заставили бы погрузиться в приступ черной зависти библиотекаря из моего колледжа.
