лет получаются, а мои горы недоступности в поле ходьбы, по сравнению с ними, почти что под боком располагаются…
Проще всего сказать «нет» – и голова не болит. Забыть о Ждущем, о его хидре, об их надеждах, а ходокам заказать появляться вдоль этой струны времени.
Проще-то проще, но заноза отказа помочь кому бы то ни было будет сидеть в его сознании всегда и мешать жить, тем более, что Ждущий продолжит ждать, надеяться и, конечно, напоминать о себе. И что тогда?»
В смятение, охватившее Ивана, в”ыг добавил будто бы равнодушно, но выверенно:
– Мы тебя просим, Тот, Кто Останавливает Время. Иначе все наши ожидания – тщетны, а надежды – ничто, как пустота. Но мы так долго ждали, что многие ушли в небытие, уповая, что о них не забудут и тоже дадут возможность увидеть наш мир таким, как гласят легенды и те крохи знаний, которые дошли до нас.
– Вы что, думаете, – не поверил услышанному Иван, – что можно вернуть и тех, кто умер?
– А почему нет? Все они остались в прошлом, а, значит, возможность сдвига против иглы времени позволяет застать их там в живых. Мы думаем, это так.
– Это вы заблуждаетесь! – воскликнул Иван, до конца потрясённый логикой в”ыга.
Но тут он столкнулся с проблемой незнания, как в двух словах объяснить Ждущему его заблуждение.
Эффект последовательности встреч в прошлом или запрет на их непоследовательность смущал Ивана с первого дня вступления в поле ходьбы. Казалось, чего проще, если дорога времени может увести его от знакомства с человеком в его старости к встрече, когда тот был молодым? Но на практике этого не происходило.
– И не пытайся, – как-то предупредил Сарый. – Только неприятностей наживёшь. Шишек набьёшь.
И ни слова в объяснение. Симон, тот вообще всегда обходил этот вопрос стороной.
– Так устроен мир, – однажды проговорил он нехотя, но отговаривать ученика от проверки этого утверждения не стал, предоставляя ему право самому убедиться в том.
Но так ли устроен мир, как говорят Учители?
Ведь всё могло быть и проще. Каждая встреча – это обоюдное желание или знание, где и когда искать того или иного человека. Если ни того, ни другого нет, то поиск превращается в процесс нахождения определённой капли в море.
С другой стороны, кое-кто из ходоков, как и большинство людей, ведут вполне оседлый образ жизни. Перкунас тому пример. Уленойк тоже…
Иван в замешательстве стоял перед в”ыгом.
– Мы понимаем, – напомнил о себе Ждущий наставительно и твёрдо. – Тот, Кто Остановит Время способен сделать для них то же самое, что и для остальных.
– Но они же мертвы!!
– Это так. Но в прошлом они были живы, – уверенности в”ыга можно было позавидовать. – А значит…
– Ничего это не значит! – раздражённо парировал Иван.
– Значит! – в тон ему ответил в”ыг. – Ибо пирамида хидра держится и на них. И они ждут.
Похоже, круг замкнулся.
Ивану стало неуютно.
В последних словах Маршрака проглядывалось истинное зерно утверждения. Пирамида хидра (что это такое, он ещё не знал) строилась на каком-то основании, а вершина её достала до современности.
Вот он – в”ыг. По сути, последняя особь канувшего в Лету разумного вида. И для него, и для Ивана все остальные не только умерли, но и атомы, из которых они когда-то состояли, навсегда и многократно развеяны в миллионолетиях. Вдруг и в нём, в Толкачёве, нашёл свой приют один из тех, который когда-то обитал в плоти одного из соплеменников Ждущего? А почему и нет? Вернее, так и должно, наверное, быть!
Но коль скоро всё это так, то… что теперь? Остановить для всей этой пирамиды время? Так на это всей, даже обновляемой в Кап-Тартаре, жизни не хватит!
И что им не сидится там, в их реальном мире? Да и какая прорва времени до них? И сколько их там?..
– Мой кимер, – упавшим голосом сказал Иван и пояснил: – мой промежуток движения во времени, всего несколько сот тысяч лет. Мне не дойти до вас.
– Это не проблема. Пирамида поможет. Она же поможет вернуться назад.
Иван вымученно усмехнулся. В”ыг опережал его вопросы.
А он не мог сказать ему «нет». Но и сказать «да» – язык не поворачивался. Оттого тянул время.
– И сколько вас в пирамиде? – наконец задал он вопрос, который мог склонить чашу его решения в какую-то сторону.
Если их там до тысячи, загадал он, то ещё можно как-то справиться, а если больше – пусть сами разбираются в своих делах.
– Не так много, как хотелось бы. Всего сто сорок три живых и столько же мёртвых. И совсем немного остальных, кому пирамида не поддаётся.
Иван непроизвольно покачал головой. Деление на живых и мёртвых, но равных для пробивания в прошлое, ему претило.
– То есть, примерно триста? – уточнил он с лёгким вздохом.
Их оказалось не так уж много.
– Да.
– И если быть точными, то, как далеко вы хотите уйти в прошлое?
– На восемнадцать тысяч восемьсот пятьдесят лет. Это примерный год, когда началась повсеместная экспансия.
– Кого или чего?
– Экспансия в”ыгов на планете.
– Ну да! Хотите поспеть? Приключений вам захотелось? Романтики? – насмешка у Ивана вырвалась непроизвольно.
– Нет, человек. Это позволит нам появиться в том времени незамеченными в виде обычной колонии. Как это было у вас. Люди тоже постепенно осваивали планету, порой встречая себе подобных там, где их как будто не должно было быть. А кто они и откуда – не важно. Главное, чтобы другим не мешали жить. А через поколение-два уже никому не будет дела до нашего необычного появления.
История Клааха, примерно так, как послышалось Ивану, в”ыги называли обитаемую часть планеты – шельфы и прибрежные водоёмы, для Ждущего была известна отдельными фрагментами. Из чего Иван сделал вывод, что у представителей предыдущей нечеловеческой цивилизации память имела сходные черты с современными носителями разума. Например, если бы его спросили об истории человечества на Земли, он мог бы поведать не очень-то многое: произошли от обезьян – это точно.
Да, вид в”ыгов набрался разума, наверное, благодаря разразившемуся на планете катаклизму. Потом последовал длительный период становления, осознания своей роли в мире и среди себе подобных. Начались бесконечные войны. Как без них, если места для всех не хватало, а море, где зародились первые хидры, стало усыхать? Но менялся и весь мир. Появилась возможность как раз и начать эту самую экспансию. Осваивалась вся планета. Цивилизация достигла пика развития. Но популяция разумных превысила предел, лимитируемый природой, после чего в считанные десятилетия произошло катастрофическое вымирание.
Это был закономерный итог. К сожалению, разумные, желая обеспечить себе комфорт, не только изменяют окружающую среду, но и, отгородившись от неё жилищами, наукой и культурой, они как бы замыкаются в своей оболочке и выпадают из естественного развития природных систем. Эволюции не совпадают, ибо разумная, то есть, по своему существу, искусственная, отстаёт от
