– Он работает? – с порога спросил Джон. Карл поднял большой палец.
– Мы немного позаписывали передачи радиостанции, но знаешь, я просто гений, тут уж ничего не скажешь!
Джон возбужденно и благодарно похлопал сына по спине. Лесли сняла пальто, а Мама обошла стол, чтобы взять его и пальто Джона.
– Просто здорово, что правление университета еще не закрылось. Спасибо, Ма. Все-таки два часа разницы во времени.
– Откуда вы звонили?
– Из телефона-автомата напротив телестудии. – Лесли достала из сумки записную книжку. – Я узнала телефон комнаты Шэннон в общежитии. Если она сейчас там...
Джон взглянул на часы.
– Сейчас 8.10...
– Значит, там 10.10. Наверное, она еще не спит.
– Нам придется пренебречь приличиями, – сказал Карл.
– Мы всегда можем помолиться об удаче, – сказала Мама. Лесли села за стол перед телефоном, из трубки которого выходили два провода.
– Как он работает?
– Как обычный телефон, – пояснил Карл. – Я подсоединил провода к раковине телефонной трубки, а вот здесь – к магнитофону. Таким образом мы сможем записать разговор, партию собеседника, а потом прослушать его через наушники.
– Отличная работа. – Лесли находилась под сильным впечатлением.
– Как насчет быстрого испытательного пробега? – предложил Джон.
– И, думаю, нам стоит помолиться, – повторила Мама.
– Прекрасно, – сказала Лесли. – Кому будем звонить?
– Может... твоей сестре? – предложил Джон.
– Конечно... Хорошо.
Карл сел на свое место перед магнитофоном. Джон сел между Карлом и Лесли и взял одну пару наушников. Мама села с другой стороны от Карла, а Карл повернул один наушник на сто восемьдесят градусов так, чтобы Мама могла прижаться к нему ухом и слушать.
– Готовы? – спросила Лесли.
– Поехали, – сказал Карл, включая магнитофон. Лесли подняла трубку и набрала номер своей сестры. Джон, Карл и Мама напряженно прислушивались. Джон был в восторге: звук в наушниках был громкий и чистый.
– Алло? – послышался голос.
– Алло... Энджи?
– О, привет, Лесли. Что случилось?
– Ну, мы тут проводим небольшой эксперимент... – Лесли принялась объяснять суть изобретения Карла, не вдаваясь в подробности относительно конкретного его предназначения. Энджи собиралась продолжить разговор, но Лесли попросила на этом закончить, и Энджи поняла ее.
– Ладно, – сказал Джон. – Неплохо.
Карл перемотал пленку назад, чтобы проверить запись, и они услышали громкий и отчетливый голос Энджи. Мама вручила Лесли исписанный лист бумаги, над которым она работала днем, – полный текст телефонного разговора неизвестной девушки со «службой спасения».
– Мама, ты чудо! – воскликнул Джон.
– Карл сделал несколько копий, по одной для каждого, – сказала Мама, раздавая страницы.
Лесли перечитала текст, подчеркивая ключевые слова.
– Полагаю, среди всего прочего нужно будет заставить ее произнести некоторые из этих ключевых слов – любые слова, которые она произносит по особенному.
– Это будет трудно, – заметил Джон. – Если бы она шепелявила или картавила, было бы проще.
– Ладно, будем надеяться, мы узнаем знакомые интонации. Джон снова взглянул на часы.
– Восемь тридцать четыре. Там становится все позже и позже.
– Давайте лучше помолимся, – сказала Мама. Они склонили головы, как это принято, и Мама произнесла короткую молитву:
– Дорогой наш Отец Небесный, мы просим Твоей Божественной помощи в этом нашем предприятии. Дай нам узнать Истину, дорогой Бог, и пусть Истина освободит всех, имеющих отношение к этому делу. Мы обращаемся к Тебе во имя драгоценного Иисуса Христа. Аминь.
– Аминь, – хором повторили все.
– Да поможет нам Бог, – сказала Лесли, поднимая трубку. Потом она заглянула в записную книжку и набрала номер.
Карл включил магнитофон, и они с Джоном надели наушники. Мама придвинулась вплотную к Карлу, чтобы все слышать.
Длинный гудок. Никакого ответа. Лесли бегло просматривала свои записи, прикидывая, как начать разговор.
Еще один гудок.
Щелчок.
– Алло?
Если до сих пор Лесли смотрела на Джона и Карла, то теперь переключила все внимание на молодую девушку, находившуюся от них на расстоянии двух часовых поясов.
– Алло, я хотела бы поговорить с Шэннон Дюплиес.
– Кто ее спрашивает?
– Мм... Лесли Олбрайт. Я работаю в новостях Шестого канала. Это Шэннон?
– Да. – Голос звучал неуверенно, недоверчиво.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте.
– Извините за поздний звонок. Надеюсь, я вас не разбудила? – Лесли закатила глаза в отчаянии от того, что ей приходится вести подобный разговор.
– Я еще не ложилась.
– Послушайте... ээ... мы думаем сделать еще один сюжет о первой стипендиатке Мемориального фонда Хиллари Слэйтер... ну знаете, хотим просто рассказать о ваших делах, ваших планах на будущее...
– Простите? – Похоже, Шэннон не улавливала мысль собеседницы.
Лесли увидела какое-то слово в тексте, лежащем перед ней.
– Вообще-то мы хотели обратиться к вам письменно с этой просьбой, но не смогли достать ваш адрес. Мы знаем, что выучитесь в университете Мидуэстерн, но не знаем точный адрес.
– Вам нужен адрес?
Лесли понимала, что подвела Шэннон к ключевой фразе, но не могла сообразить, как заставить девушку произнести ее.
Лесли продолжала: «Заставь ее говорить, заставь ее говорить».
– Ээ... конечно. Вы можете дать мне его?
– Абонентский ящик 9921, университет Мидуэстерн...Лесли записала.
– Отлично. Собственно, я звоню вот с какой целью: мы хотели спросить, дадите ли вы согласие на то, чтобы мы сделали еще один сюжет о вас – о вашей жизни, ваших делах. Сюжет послужит вроде как продолжением истории о Хиллари Слэйтер и стипендиальном фонде, учрежденном губернатором.
– Угу. – Больше Шэннон ничего не сказала. Лесли пришлось задать еще один вопрос: эту девушку было непросто разговорить.
– Так вот, во-первых, насколько мы поняли, вы с Хиллари были близкими подругами, верно? Секундная заминка.
– Да, в общем... да, верно. Мы учи... – Последнгя фраза прозвучала неразборчиво.
– Извините? Кажется, какие-то помехи на линии. Шэннон заговорила громче:
– Я сказала, мы учились в одной школе.
– Замечательно. Вы можете поделиться самым дорогим своим воспоминанием о ней? Опять заминка.
– Ммм...
– Что вам больше всего запомнилось в Хиллари?
– Ну... – Продолжительная пауза.
– Алло?
– Я не буду... Я... я не могу говорить о Хиллари. О Господи! Что дальше?
– О... извините. Вероятно, эта тема все еще очень болезненна для вас...
– Пожалуй, мне вообще не следует разговаривать с вами. Джон и Лесли мгновенно переглянулись.
– О, очевидно, сейчас не время? – осторожно продолжала Лесли. – Уже поздно, я понимаю. Все-таки два часа разницы, правда?
