Ознакомительная версия.
Мне приходилось опираться на стену – простреленная нога отекла и совсем перестала сгибаться. Кассандра подставила мне плечо, но я отказался от помощи: такой изматывающий марафон выдержал, неужели теперь полсотни шагов не проковыляю? Хорошо было бы для полного счастья найти кровать и завалиться на нее, только откуда в библиотеке взяться кроватям? И простое кресло вполне подошло бы.
Стены полутемного сводчатого коридора были увешаны плакатами с надписями на непонятном мне языке.
– Carthagenem esse delendam, – задержавшись на мгновение, прочла Кассандра один из плакатов, после чего заметила: – Какой дальновидный человек начертал здесь это пророчество.
– Что оно означает? – спросил я, друживший только с английским и немецким языками. С испанским, на котором, похоже, было написано изречение, я водил лишь поверхностное знакомство.
– Это латынь: «Карфаген должен быть разрушен», – перевела прорицательница, но комментировать не стала, опять печально вздохнула и побрела дальше, оставив меня гадать о причинах своего многозначительного вздоха. Кажется, она соглашалась с автором изречения, которое могло в полной мере служить приговором обратившемуся в хаос симулайфу. Интересно, знай Анабель, чем грозит мне такой приговор, изменила бы она свою точку зрения?
Коридор закончился, и мы вышли в главный библиотечный зал, оказавшийся гораздо просторнее, чем это представлялось у входа. Об истинных масштабах помещения можно было лишь догадываться. Дюжина горящих свечей, расставленных в канделябрах вокруг массивного письменного стола и на нем, освещала только малую часть зала. Сам стол располагался неподалеку от входа, поэтому тусклый свет и пробивался в коридор. На столе в беспорядке лежали толстые книги, половина из которых была рассортирована в неровные стопки, а другая половина раскрыта. Канцелярские принадлежности отсутствовали – тот, кто находился в библиотеке, видимо, перелистывал многотомные труды от нечего делать либо обладал отменной памятью и обходился без конспектирования. Но как бы то ни было, человек, работавший за письменным столом, отлучился совсем недавно и в спешке: крайняя стопка книг накренилась, и задетая ею покосившаяся свеча оставила на обложке верхнего фолианта лишь несколько капель расплавленного воска. Случись это хотя бы несколькими минутами раньше, вместо капель на книге уже красовался бы небольшой восковый сталагмит.
Завидев непорядок, Кассандра немедленно кинулась спасать источники знаний, взявшись перекладывать стопку по-новому и поправлять свечу в канделябре. Я же обошел стол и со старческим кряхтением опустился в кресло. Мгновенно навалившаяся на меня усталость будто только и ждала, когда я расслаблюсь. Размытые огоньки свечей поплыли перед глазами, а незримая и непреодолимая сила поволокла мое сознание в сонную пропасть. Сразу же пропало всякое желание заниматься поисками человека, чье кресло я нахально оккупировал. Сбежал, и черт с ним. Надо будет, сам объявится.
Еще несколько секунд, и я бы полностью отключился, но Кассандра не позволила мне отрешиться от действительности.
– Эй! – окликнула она меня, уже стоящего одной ногой в глубоком забытье. Я с неохотой разлепил веки. – Сильно тебя задело?
– Пустяки, – пробормотал я, потерев больное бедро. – Все равно ведь не по-настоящему. Пара дней покоя, и заживет. Но меня больше беспокоит не то, что болит, а то, что почему-то так и не заболело... – Я коснулся собственного предплечья. – Ты не выполнила мою просьбу?
– О чем ты?
– О маленькой услуге коматознику. Я просил, чтобы ты ущипнула меня, когда... если сумеешь отыскать в Лондоне клинику, где меня держат. Надо полагать, ты ее не нашла.
– Да, не нашла, – проговорила Кассандра упавшим голосом и опустила глаза. Добавлять что-либо еще она не захотела, и это выглядело странно. Эти непонятные виноватые взгляды, тяжкие вздохи, многозначительные замечания... А теперь еще нежелание распространяться на тему, которая поначалу заинтриговала Анабель, а ныне угнетала ее. Мисс Мэддок не владела искусством лицемерия и не умела хорошо маскировать свои чувства.
Отношение Кассандры ко мне после ее возвращения в симулайф очень походило на отношение Тенебросо. На первый взгляд ничего общего, но если учитывать, что первая была молоденькой девушкой, а второй – тертым аферистом, от которого отвернулась фортуна, суть отношений этих людей к Проповеднику Белкину являлась одинаковой. Оба они сочувствовали мне. Каждый по-своему, но усомниться в их искренности я не мог.
Значит, Анабель все-таки что-то обо мне выведала, и это «что-то», я был практически убежден, имело прямую связь с мрачными пророчествами Бета-креатора Васкеса. Иначе с чего вдруг Кассандре впадать в траурное настроение перед переселением в новый, более совершенный виртуальный мир? Разве только она, как и я, знала о предстоящем для нас скором расставании?
– И даже мало-мальских улик не обнаружила? – переспросил я, уже не надеясь на откровенный ответ.
– Давай чуть попозже, хорошо? Ты устал и жутко выглядишь. Тебе надо немного отдохнуть и прийти в себя. – Она не уходила от разговора, просто оттягивала его, давая себе собраться с мыслями, а может, с духом. – На-ка выпей вот это...
Прорицательница порылась у себя в котомке, извлекла оттуда непрозрачный пузырек с каким-то снадобьем и протянула его мне.
Только сейчас я понял, насколько изможден. Казалось бы, плевое дело – взять из рук девушки мелкую склянку, – однако осуществить это не удалось даже с третьей попытки. Всякий раз я неизменно хватал пальцами воздух.
– Ладно, сиди, не дергайся, – сжалилась надо мной Кассандра, после чего сама вытащила из пузырька пробку и заботливо напоила меня своим лекарством.
Поначалу ничего не происходило: рана все так же ныла, и меня клонило в сон. Но потом я словно в ледяную прорубь окунулся. Воздействие снадобья иначе как шоковым назвать было нельзя. От столь мощного тонизирующего эффекта я чуть не подпрыгнул в кресле, ощутив себя боксером, для которого вот-вот прозвучит гонг к началу боя. Усталость выветрилась бесследно, заодно прихватив с собой боль и апатию. Я протер глаза: свечи теперь горели яркими ровными огоньками, не чета тем размазанным световым пятнам, какие я наблюдал буквально минуту назад.
– Ага, и впрямь не соврала Анна: «Один глоток моего фирменного средства, милочка, и ты себя просто не узнаешь!» – удовлетворенно заметила Кассандра, вытряхнув из бутылька последние капли себе на язык. – Что чувствуешь?
– Ты... этот напиток... у Анны приобрела? – настороженно спросил я, исполненный противоречивых предчувствий. Уж я-то знал, каков мог быть побочный эффект у чудодейственных препаратов целительницы из фуэртэ Транквило! В другое время и в другом месте я ничего не имел бы против такого эффекта, но сейчас он был мне даром не нужен.
Ознакомительная версия.
