Итак, восстание почти готово. Политики (Кириченко) и электорат (Кук) пришли к согласию. Завтра будет провозглашена независимая Украина, немедленно признанная Великими Державами — Америка и Англия готовы прислать свои войска, как до того в восставшую Варшаву, и предъявить Сталину ультиматум. Казалось, миг свободы уже близок!
Но приезжает та, кто все погубит и разрушит планы. Самый тайный агент Сталина — кто перед тем сдала русским восставшую Варшаву, она была любовницей Берии, «русского Гиммлера», а затем самого их Вождя! Тут можно сцену снять, как Сталин ей инструкции дает, в лежачем положении, прямо на столе, за которым только что генералы сидели. В Киеве она соблазняет и Кириченко и Кука — слушайте, кто за все отвечает, я или вы? Я хочу, чтобы билеты на фильм покупали не только выпускники Гарварда, но даже чемпионы в номинации «тупой и еще тупее»! Те, кто категорически не пошли в кинотеатры в восемьдесят седьмом.
Итак, сталинская шпионка соблазняет обоих. И обещает Кириченко, что он сможет занять место Сталина, если не поддержит восставших. И бедный простодушный казак не может устоять. Что она обещает Куку, придумайте сами. Как и весь постельный антураж — тут вы справитесь, или мне вас учить? А сама, проникнув на тайное совещание повстанцев, включает рацию в пудреннице, и Сталин лично слушает все, о чем говорят! И приказывает войскам, идти в Киев и убить там всех.
Сцена на площади у дворца — все как у Солженицына, тут вам и придумывать не надо. Кук приводит сто тысяч человек, но Кириченко не с ним, перед дворцом танки и строй солдат. И они начинают стрелять, и жгут людей из огнеметов — но повстанцы не страшась смерти, бросаются вперед, и одолевают убийц, и берут дворец штурмом. Кириченко в ужасе готов раскаяться и поддержать восставший народ — но эта, Ольховская или Ольшанская, как там ее фамилия по книге? — увлекает его за собой, и говорит, что тебе это быдло, если у тебя будет власть? Добавьте боевых эпизодов при бегстве, с драками и стрельбой — чтобы держать зрителя в напряжении. Ведь эта Ольховская не только дьявол-искуситель, но и владеет всеми мыслимыми боевыми искусствами, и стреляет как ганфайтер. И она укрывает Кириченко в старой крепости на Владимирской горе, как там называется это место?
И восстание уже обречено. Поскольку некому обратиться к Державам, никто не придет на помощь, не одернет разъяренного Сталина. Напрасно командующие войсками Англии и США приводят свои силы в полную боевую готовность — никто не решится нарушить международное право! Повстанцы занимают Киев, но у них почти нет оружия, а гарнизон, подчиняясь Кириченко, остается в казармах. И уже подходят верные кровавому диктатору войска. Эпизод в госпитале изобразите покровавее, как Ольховская во главе отряда НКВД лично режет беспомощных раненых повстанцев. Восставшим ничего не остается, кроме как броситься в последнюю атаку, пытаясь взять крепость штурмом — но когда это почти уже им удается, Сталин приказывает сбросить на Киев атомную бомбу, вместо испытаний на полигоне. А затем подходит русская танковая армия и без жалости добивает всех уцелевших. Изобразите эпичнее, на спецэффекты не скупитесь, чтобы было не хуже чем в «форте Аламо».
А после Ольховская, спрятавшаяся в бункере, приказывает солдатам НКВД схватить Кириченко, и бросает ему в лицо — неужели ты думаешь, что я, истинная большевичка, могла бы предать Вождя? И бедного казака тут же выводят и расстреливают у стены крепости… вот думаю, его последние слова, это проклятие своей убийце, или все еще любовь к ней, несмотря ни на что? И финальная сцена, как она докладывает Сталину о выполненном задании, и хочет задать самый главный вопрос — но тиран, усмехаясь в усы, говорит, посмотрим, как ты справишься со следующим, и я подумаю, может и сделаю тебя своей женой и соправительницей.
Вы все записали? Вот так и переделайте сценарий!
И не забудьте про требования гильдии киноактеров — процент темнокожих, женщин и секс-меньшинств не ниже установленных лимитов! Хм… а может Кука таким сделать, чтобы он не к Ольховской, а к Кириченко? Иначе его линия выходит бледной, а так — «ты меня на бабу променял»? Да, пожалуй, он ведь ее дважды пытался убить, из ревности? Да, это будет гениальная режиссерская находка!
И не забудьте — афроамериканцы должны быть, в большинстве, на стороне «хороших парней». То есть повстанцев. Если не хотите, чтобы вас опять по судам затаскали — когда вы в тот раз изобразили чернокожих эсэсовцев. Были ли в Киеве афро… тьфу, как их назвать? — афроказаки? Мы уже темнокожих рыцарей короля Артура снимали, викингов, индейцев, самураев — и что, кто-то возразил? Будут теперь казаки. Зато Гильдия довольна — а кому нужна историческая правда, тот пусть идет в библиотеку и читает скучные научные труды.
Что вы говорите, Солженицын перевернулся бы в гробу? Простите, а кого это сейчас волнует? Был бы он жив, мы предложили бы ему такой гонорар, что он еще и сам бы правил эпизоды. А пока его нет, я решаю, каким будет мой фильм!
Ну вот, я снова сделал за вас половину вашей работы. Через неделю жду вас с новым сценарием — а до того о деньгах можете и не заикаться!
Москва, Кремль, 5 июля 1944.
Битву за Украину мы выиграли.
Сталин протянул было руку к трубке. Хотя бы поиграть, покрутить в руке — но нет, тогда курить захочется невыносимо. А его здоровье, это слишком ценный ресурс СССР, чтобы так его тратить.
Лазарева выдержала экзамен. Не все же прежнему поколению управлять, «до лафета», и в стену или мавзолей, а страну на кого? Правда, экзамен оказался неожиданно жестоким, но тем больше почестей и уважения за успешную сдачу! Анна явно переросла свою прежнюю роль, быть «тенью» адмирала Лазарева, пора бы ей выходить на простор. Вот только она — не Александра Коллонтай, мужа любит, и твердо намерена родить и воспитывать детей сама. А значит, неизбежно выпадет из обоймы сейчас, и будет выпадать в последующем. И сделать с этим — ничего нельзя. Нельзя просто приказать, из-за высокой вероятности получить в итоге всего лишь «пассивное повиновение, равное пассивному сопротивлению». И нельзя взывать к идее «во благо СССР, выше личного» — потому что гости из будущего успели заразить очень многих соприкоснувшихся с ними своей философией, где общее не имеет над личным безусловного паритета, а находится с ним в обратной связи. И враждовать еще и с этими, когда вскрылся такой гадючник, не на одной Украине?
Читая подробные доклады о киевских событиях, Сталин вдруг увидел четкую аналогию с девяносто первым годом! Тот август, в облегченном варианте. Когда сговор верхушки (и ведь не «бывших», не засланных, не пострадавших ранее от Советской Власти, и самого пролетарского происхождения) едва не перевел стрелку, бросив республику на вражеский путь, и ни партийные массы, ни советские органы, ни армия, госбезопасность и ОВД ничего не могли сделать, и даже не пытались что-то сделать — это при том, что настроение масс в целом было правильным, нашим (как на референдуме 1991 года о сохранении СССР). То есть, прежняя система управления — необратимая, по иерархии сверху вниз — становилась просто опасной, обратная связь никуда не девалась, а просто принимала извращенные уродливые формы. Чем лучше Кириченко были Шеварнадзе и Рашидов? И что делать, если в будущем такие же «удельные царьки» решат, что без СССР им сподручнее?
