— Космос отныне оглох, Майкл. Остались только мы.
Нет! Есть Бог на небе, и он поможет мне!
— Бог? Бог мертв, Майкл…
…Лишь шепот мысли на границе сознания.
Господь посылает нам испытания, чтобы посмотреть,
Способны ли мы победить в себе Сатану…
«Ночь» Эли Визель
Тьма не может победить тьму, только свет способен на это.
Мартин Лютер Кинг-мл.
Каждый из нас сам себе тюрьма, и только мы сами можем выпустить себя на свободу.
Юлиус Гэбриэл
Love is all you need…
Битлз
На борту «Балама»
В «Баламе» было две палубы. На нижней, от линии срединного сечения до кормы, располагались двигатели, дополнительные силовые установки и сети основных контуров питания. Здесь же располагались гелиоустановка, коммуникации водоснабжения и очистки и мириады устройств, отвечающих за силовое поле корабля и систему его вооружения.
В самом сердце «Балама» находился его биохимический «мозг», нейропроцессор, плавающий в огромном отсеке, заполненном вязкой жидкостью.
Оставшуюся часть нижней палубы занимала система гиперприводов, и «ковш», который проводил тахионы из космоса в отверстия вдоль крыльев корабля, буквально «протягивая» его по просторам космоса.
В каждую переборку, пол и потолок были вмонтированы искусственные гравитационные излучатели, которые продуцировали традиционное для Земли гравитационное поле. Гасители инерции защищали обитателей корабля от возможных травм при внезапном ускорении, торможении или смене курса. Голосовые контроллеры в каждой комнате позволяли настроить освещение, влажность и температуру.
На верхней палубе размещалось все необходимое для обеспечения нормальной жизнедеятельности пассажиров. Гидропонные установки, системы переработки биологических отходов, химические кладовые для синтеза пищи, там же находились бассейны для хранения радиоактивных веществ и множество «лечебных» установок, очень напоминавших саркофаги. Они вызывали у Доминики чувство клаустрофобии, потому она так и не решилась воспользоваться каким-то из них.
Основной коридор вел к «жилым помещениям» — семидесятиметровому отсеку, где находились кухни, ванные, туалеты, рабочие станции, комнаты виртуальной реальности, тренировочные залы и спальни.
Главная рубка, комната в форме луковицы, находилась в передней части верхней палубы. От нее по всему кораблю расходились коридоры, которые заканчивались выходными шлюзами.
* * *
Доминика Гэбриэл открыла глаза. Мягкие «занавески», закрывающие выход из ее спальни, разошлись в стороны, впуская фильтрованный солнечный свет. Она сняла эластичные ремни со спального костюма, которые удерживали ее возле стены.
Тупая головная боль вернулась в тот же миг, когда она поплыла в невесомости.
Доминика находилась в космосе уже два дня, двадцать два часа и восемнадцать минут. Все это время она страдала от регулярных приступов космической болезни, постоянной тревоги, бессонницы, невозможности сконцентрироваться и непрерывной головной боли.
Диета из замороженных продуктов ничуть не улучшала настроения.
— Компьютер, активировать гравитацию.
Секунда тошноты — и земное притяжение восстановилось. Доминика неловко встала на ноги. И сразу же застонала, когда менструальная боль полоснула по животу.
— Компьютер, найти моего сына.
ДЖЕЙКОБ ГЭБРИЭЛ СПИТ В СВОЕЙ КАПСУЛЕ.
Доминика вошла в отсек, где спал Джейкоб. В первую свою «ночь» в космосе она тоже пыталась заснуть в подобном «саркофаге», но устройство слишком напоминало гроб и вызывало приступы клаустрофобии.
Услышав приглушенный крик, она рванулась к спальной капсуле, где ее сын метался от приснившегося кошмара.
— Джейк? — Она застучала по пластиковой крышке, потом попыталась открыть ее.
Внутри капсулы ее сын судорожно метался и бился, словно атакованный пчелиным роем.
Доминика рывком распахнула крышку.
— Джек, очнись. Джейкоб!
Яркие синие глаза раскрылись, полные ужаса. Он судорожно вцепился в плечи Доминики.
— Джейк, все в порядке… Джейкоб, ты делаешь мне больно… Джейкоб!
— А?
Взгляд стал осмысленным.
Доминика помогла ему выбраться из капсулы.
— Ты в порядке?
Он слабо кивнул и свалился в «кормовое» кресло.
— Компьютер, 20 кубиков рациона 4-F.
Сунув в рот трубку для подачи питания, он закрыл глаза, втягивая прозрачную жидкость через полуметровую «соломинку».
— Снова кошмар?
— Видение. Последнее предупреждение от моего отца.
Она опустилась на колени рядом с креслом.
— Расскажи мне.
Он покачал головой.
— Джейкоб, пожалуйста.
Светловолосый парень посмотрел на мать усталыми, ввалившимися глазами.
— Я был глубоко в нексусе, со всех сторон меня окружал густой туман. Физическое тело, похоже, больше не существовало, осталось лишь мысленное зрение. Две пурпурные точки возникли в тумане… Два глаза, сияющие в густой белесой дымке. Это была Лилит. Она прошептала: «Джейкоб, я жду». И тут я увидел ее.
Эта женщина сводила с ума сильнее любого наркотика, мама. «Иди ко мне, Джейкоб», — сказала она. Сознание кричало «нет», но я ощутил ее прикосновение и… Это было ни с чем не сравнимое наслаждение…
Это могло бы продолжаться целую вечность. Я бы позволил ей выпить мою душу и умер бы счастливым. Но появились синие искры — глаза Хун-Ахпу взглянули на меня из-за тумана.
Это был отец.
— Ты впустил змею в свой сад, — сказал он. — И вновь согрешил.
А потом туман развеялся, и я увидел Мерзость такой, какая она есть.
Наполовину человек, наполовину демон. Призрачно-бледная кожа, длинные волосы, черные и вьющиеся. Уголки глаз красные, зрачки — вертикальные… Мою душу стошнило от одного взгляда на ее рот: это была щель розовой плоти, похожая на вагину. Вот только каждая складочка этой щели была заполнена сотнями острых черных зубов.
И по этим зубам, по всей ее морде стекала кровь. Моя кровь! Она стояла передо мной, как живая насмешка над человечеством. Ее жуткие губы раздвинулись, вдыхая мое сознание, как воздух, и я понял, что попал в Ад.
У меня не было тела, но я все еще чувствовал жар ее ужасных прелестей, пробиравший до костей. Не было носа, но я чуял тошнотворный запах, не было рта, но я кричал, что Мерзость насилует мою личность, а я ничего не смогу сделать…
