И тут появляется автобус, у которого к лобовому стеклу приклеена надпись «Курново». А я точно помню – отель возле населенного пункта с таким вот названием.
– Парни, хвать сумки и побежали.
Мы сразу оказались то ли в «третьем», то ли в «четвертом мире», который, отдав все более-менее ценное «золотому миллиарду» и «белым зонам», теперь обязан был вымереть. Автобусу натикало не менее пятидесяти, а швыряло его так на выбоинах, что было удивительно, как еще не разъехались в разные стороны его ветхие колеса и морщинистые кресла. Внутри сидело несколько женщин лет за семьдесят, не знавших, что ботулиновый токсин увеличивает красоту, что ягодицам нужны коллагеновые каркасы, почем биомеханические вкладки в бюст. Натик сразу стал зажимать нос, а Максик не менее демонстративно жмурить глаза. Вокруг были те, кто не годился в «сертифицированные европейцы», да и их сыновья вряд ли годились, если еще не спились и не встретились с истребительными командами салафитов, которые уже прошлись по этим краям под видом «сборщиков вторсырья». Встреча одного с бутылкой против трех-четырех с ножами обычно заканчивалась новой могилой на сельском кладбище.
– Да тут неплохо в стрелялку поиграть, – оценил Натик, глядя на попутчиков и неказистые домики вдоль дороги. – Эй, Макс, помнишь, «Call of duty-10», там как раз действие происходило в русских деревнях – надо было красных партизан покрошить.
– Я на этот «кал» месяц убил. Партизаны совсем лузеры были, но потом набежали еще какие-то лешие со звездами на фуражками и шерстью на загривке, вот те резвые оказались.
Я не выдержал:
– Один из ваших прадедов был, между прочим, красным партизаном и не лузером – оккупантов нащелкал порядочно.
– Да ладно, что ты все заедаешься, как крейзанутый, – изрек философ Макс. – Такие теперь правила игры, против потока не попрешь, только жизнь себе испортишь и станешь, как эти бабки.
– Точно, наш предок любит писать против ветра, – подтвердил Нат.
– Бабушка, вы тут отеля, то есть… дома отдыха не видели? – спросил я ближайшую старушку, скорее, чтобы отвлечь ее внимание от паясничающих мальчишек.
– Какого-такого шмотеля? – недовольно отозвалась старушка.
– Был тут, Петровна, в советское еще время, – подключилась другая бабуля. – Но его лет двадцать как закрыли.
– Как закрыли?
– Полстраны закрыли, потому что она невыгодная, так чего тут удивляться. Да вот он, – крючковатый старческий палец показывал на несколько заснеженных построек рядом с леском.
– А вот и не закрыли, – вмешалась совсем крохотная бабулька, которую я сперва вовсе не заметил. – Я вчерась ехала за хлебом, только с ранья, видела, что туда от дороги какие-то фигуры шли, вроде как с хвостами.
– И что, выходим? – к нам обернулся старичок-водитель с лицом, как печеное яблоко.
– А вы когда обратно поедете?
– Завтра утречком. Если что, до Курново по дороге пять кэмэ, и пехом осилить можно, только лучше не в темное время. Всякое здесь бывает – на исламиста, то есть салафиста можно напороться. Едва завидишь мужчину с большой железной банкой – они туда вырезанные органы складывают – сразу беги.
«Фигуры с хвостами» и салафиты с сосудами Дьюара не очень вдохновляли, но я все-таки решился.
– Ладно, парни, выходим.
Мы покинули автобус и я сразу пожалел. Полкилометра до отеля, о котором никто ничего толком не знает. Если я что-то перепутал, еще полкилометра обратно – да по снежку; снегопад был недавно, и дорожку, похоже, никто не расчищал. Потом еще ползти в Курново. Может, конечно, какая-нибудь проходящая фура и подбросит. А может, и нет. Да там ночлег искать. Парней простужу, экс-жена убьет – затолкнув мне в рот индонезийский самораздувающийся имплант для ягодиц, лишит права с детишками видеться. Про встречу с салафитами лучше и не думать.
Даже Максику стало жалко моего грустного вида.
– Эй, чего остолбенел, сопли текут, а ты не смахиваешь. Да пошли и особо не переживай. Мы ж спортсмены, в смысле в спортивные-то игры тоже играем: оркский волейбол с отрубленной головой, например.
Ребятам вроде и понравилось по снежку бегать, только вот солнце отбрасывало все более длинные тени от сугробов. Минут за пятнадцать дотопали. Вблизи вид у двух корпусов был вполне, их явно модернизировали: окна из поляризованного стекла, стены покрыты микросхемным пластиком переменной цветности – сейчас оттенок у них бирюзовый, крыша из какого-то материала, напоминающего, пожалуй, фольгу. Странно правда, что нет расчищенного подъездного пути.
– Может, передохнем? – предложил Нат.
– Отдохнешь, а потом примороженные яйца от сугроба отскабливай, – критикнул, как обычно, Макс.
Любит он у меня сочные образы.
– Похоже, парни, мы просто не с того края подошли и вообще не по той дороге ехали, вход с другой стороны.
– От тебя никто другого и не ожидал, – подмигнул Натик.
Мы стали обходить здание – занятие довольно утомительное по глубокому снегу. Неожиданно перед нами оказалась дверь. Черный вход? Надо попробовать – это все же лучше, чем тащиться через сугробы.
Я дернул ручку. Уф, открылось. Наконец повезло.
Мы прошли через что-то напоминающее пищеблок. Никелированные поверхности, экраны и индикаторы, кок-манипуляторы, дотягивающиеся до каждой полки в холодильнике и до любой конфорки на плите, полная автоматизация. Вышли в пустой холл. Уютненько, тропические растения, гелиевая инсталляция – «река, текущая вверх» а-ля художник Эсхер, робоптички поют, вот и главный вход виден. И опять никого… Да чего удивительного, современные отели обходятся без ресепшн, а постояльцы где-нибудь рассредоточились.
– А я, кстати, голоса слышал, – сказал Натик.
– Это у тебя тянучка в брюхе разговаривает, – не согласился Макс.
Ладно, сперва в апартаменты. Номер-то я знаю.
Лифт, похожий на вазу богемского стекла, поднял нас по прозрачной шахте на третий этаж. Мы пошли по модно извилистому коридору с обоями «под пещеру».
Вот и дверь – материал (программируемый наноплант) придает ей вид каменной плиты; табличка «66» будто из позеленевшей бронзы. На экранчике замка появилась надпись «введите код, который был указан в приглашении и приложите любой палец к сканирующей поверхности». Память у меня работает когда хорошо, а когда и не очень – но тот код я запомнил, потому что он очень напоминал номер школы, в которой я учился. Ввел – сезам и открылся.
Этот номер был подготовлен к приезду гостей. Внутри, по счастью, никакого пещерного дизайна, еще нам наноплантовой паутины не хватало.
Одна большая кровать, две маленькие, установленные на одной хромированной опоре и заправленные.
Кондиционер фурычил, поддерживая температуру и влажность, в плоском холодильничке – ледяные напитки, даже пол в ванной – теплый. Спрятанный где-то рум-компьютер приконнектился ко мне, когда я еще шарил по стене в поисках включателя света и теперь накладывал виртуальные окна на место реальных. Сплошные пальмы плюс голубое море.
