— Это не наше дело, решайте сами.
— Вот и решим! Прав Лешка, прав… как всегда прав. А я еще спорил с ним!
Орлов на секунду задумался и решил завершить беседу:
— Благодарю вас, Сириам; вы сняли с моей совести очень тяжелый груз. Давно хотел спросить еще о жизни после смерти, но не стану: ни к чему нам пока такие знания — пусть будет, что будет. Еще раз благодарю за психологическую помощь и желаю удачи!..
— До свидания! — ответил Сириам, и пришельцы растворились в вечернем полумраке.
Спустя пять минут в покои Александра вошел Хорьков с бутылкой в руках.
— Улетели? — спросил он.
— Угу, — вяло ответил Орлов. — Он все еще переживал в душе то крушение старых воззрений, которое вызвал разговор с Сириамом.
— Налить? — предложил Алексей.
— Давай! — с улыбкой кивнул князь и добавил: — Ты бы знал, Леша, о чем мы сейчас говорили!..
— А я слышу — че-то бубнишь, бубнишь, — усмехнулся Лешка, наливая водку. — Сначала думал, «глюки» ловишь!.. Потом прислушался через стенку и догадался, что «корефаны» к тебе прилетели.
Друзья выпили, закусили сыром с ветчиной.
— Про евреев говорили, — поведал Орлов товарищу. — У меня, Леша, последние иллюзии пропали — и о них, и о демократии. Уж как я евреев жалел… ведь один холокост для них что стоил! Даже после президентских выборов 2008 года, когда они Сергея Иванова старались «опрокинуть», проталкивая своего, все еще не верил, что работает целая система большого обмана. А потом уже не до раздумий стало: как пошло-поехало, только держись… за одно лето вся катастрофа развернулась! Теперь вот расспросил «зеленых», а они, оказывается, вообще ни при чем: никогда они евреев ни выделяли, ни поддерживали. Случайно так вышло, что их база разместилась возле иудейского поселения, вот с ними они и встречались. А уж после этого еврейские пророки понесли: мы избранные, Господь за нас!.. Короче, чушь все это — никакие они не избранные. Просто хитрее других! Еще демократией своей все мозги загадили. Ты знаешь: мы — за равенство; только равенством и не пахло! Одни и те же везде — чернявые, шустрые. Да что говорить!.. Не хочется уже язык марать, ты сам все помнишь.
— Да я бы не помнил!.. — встрепенулся Лешка. — В Москве от них прохода не было.
— Что Москва! — перебил его Орлов. — Копнешь, уже у большинства русских половина родни — семиты; и это у потомков белокурых атлантов!.. К нам всегда из «Хохляндии» вся эта «муть» перла. Знаешь, кто главный виновник наших вековых бед?.. Князь Владимир. Только не «наш» — Владимир Мономах, основатель города Владимир, а тот еще — киевский князь Владимир Красное Солнышко, крестивший в 980 году Древнюю Русь; это он открыл дорогу греческим попам, а с ними — и сонмищу иудеев. Все из-за минутного «бзика»: хотел своим величием сравниться с императором Византии. «Сравнился», гад!.. И Малороссию из-за него потеряли, и остальное — потом уже: предки всех ленинских соратников, всех недавних демократов оттуда, из папской еврейской Польши к нам приползли. Я поражаюсь… как мизерная нация с маленького палестинского «пятачка» смогла заполонить весь мир? В голове не укладывается!.. Вся Европа, вся Америка сплошь были еврейские — это ж по сколько рожать-то надо было? Русские раньше тоже помногу детей имели, но что-то не мы на планете правили!.. Я только теперь задумался: семитов, оказывается, на Земле было столько, что китайцы с ними и рядом не валялись; пока сам не присмотришься к тем, кто вокруг, ничего ведь не поймешь. И сколько же Россию грабили!.. Ее, беднягу, да русских жалеть-то надо было, а не шустриков залетных.
— Вот-вот! Дошло до тебя, Саня. А я сколько об этом говорил… не слушал ты меня! Ну, слава богу, сам понял.
— Понял, Леша, понял. Ни одного в Россию не пущу!
— Правильно. А Мишку давай кастрируем!
— Какого?.. Рабиновича, что ли? Тьфу, дурак — все ты со своими «приколами»! — Орлов рассмеялся.
Лешка закатился не в пример — как строевой жеребец! Посидели еще, помолчали; выпили, закусили, закурили.
— А ты знаешь, Леха… ведь это катастрофа нам помогла! — с озарением произнес Орлов. — Наших погибло — не считано, но ведь и другие вместе с ними; иначе так и остались бы мы холопами у чужих панов: Ванька на нарах, а Изя на Канарах! Как бы мы еще избавились от власти «богоизбранных»?.. Да никак! Сто сорок миллионов жизней — вот цена освобождению русских от иудейского засилья. А по всему миру… вообще жуть!
Лешка все кивал, кивал головой, поддакивая, а потом неожиданно взял и сказал:
— Саня… да хрен с ними, с евреями!.. Все равно у нас их нет уже — самой проблемы нету! А что было, то прошло. Спой лучше песенку… мы так хорошо с тобой сидим!
— Ой, Леша, да я уж все их позабывал! — нехотя отозвался Александр. — Хотя, ты знаешь… могу одну спеть; ты ее вообще не слышал — я ни разу не пел.
— Ну, так давай! — оживился Леха.
— Ну ладно!.. — в тон ему ответил Орлов. — Только надо сказать, что песня эта из репертуара — не то Уральского, что ли? — народного хора; я ее в песеннике нашел, попробовал по нотам на баяне сыграть и спеть — ну, такая лажа голимая! Короче, я слова оставил, а мелодию сам придумал. Хорошая песенка получилась: ласковая, душевная; я ее потом под гитару исполнял — девки штабелями падали!
— Ну, давай-давай!.. — в нетерпении заерзал Хорьков.
— Так слушай, — расположил его Александр, и не спеша запел мягким баритоном:
В быстрой речке зоренька купа-алась,
Умывалась ключевой водо-о-ой —
В это утро ты мне показа-алась
Чайкою, летящей над волно-о-ой…
Годы шли, но где б я только ни-и был,
Образ твой в душе с собою не-о-ос:
Синь очей твоих я видел в не-ебе,
В спелой ниве пряди русых ко-о-ос.
Видел в солнце свет твоей улы-ыбки,
В радуге — изгиб твоих брове-е-ей,
А в березке видел стан твой ги-ибкий;
Голос твой напоминал руче-е-ей…
От куплета к куплету Орлов пел все громче:
Стала ты судьбой моей и пе-есней.
Говорю тебе, благодаря-а-а:
Мы всегда с тобой, повсюду вме-есте,
Милая, желанная моя-а-а!
Повторив мелодию словами «ла-ла-ла» так, что это было похоже немного на вокализ Владимира Мулявина — лидера легендарного белорусского ансамбля «Песняры», Александр вернулся к первому куплету и спел его снова негромко и задушевно.
Лешка… весь светился счастьем! Откинувшись спиной на диване и закрыв глаза, он повторил вслед ушедшей песне:
— Милая, желанная моя-а-а! — и с мечтательностью в голосе добавил: — Саня, класс!.. Где же ты такие хорошие песни находил?
— Да не знаю, Леша… как-то сами попадались! — ответил Орлов, не скрывая довольной улыбки, вызванной у него благодарным отношением слушателя.
