Но эти меры, к сожалению, были совершенно бесполезными. Любой из присутствующих и сам по себе являлся оружием. Хотя одни – в большей степени, нежели другие.
Еще до того как все случилось, Виктория совершенно точно знала: если позволить им нанести удар, все кончено. На этот раз не будет ни игр, ни послаблений. Первый же удар убьет их всех, и точка.
Она не думала, потому что все равно не умела это делать как следует. Она лишь знала, что должна опередить зеленых человечков. И знала лишь один способ: повторить то, что ей удалось тогда, во время безумного прорыва на мостик. Она должна была каким-то образом добраться до маленького ада, что прятался в глубине ее измученной души, и обрушить этот ад на нападавших.
Как?
Она не думала, она этого толком и не умела. Да ни один человек и не смог бы думать с такой скоростью. Просто за долю мгновения, до того как на них обрушилась вся мощь маленьких зеленых человечков, Виктория бросила резкое:
«Взять!»
Громадная волчица, только что игриво тыкавшаяся холодным носом в девичью ладонь, взвилась в прыжке. Виктория почти видела ее: поджарая серая тень, мелькнувшая где-то на границе между миром ментала и миром реальным, не принадлежа ни одному из них.
Это... Это было бы страшно, не произойди все столь стремительно. Густая, подогретая до нужной температуры смесь инстинктивного ужаса, загнанной в угол злости и слепого «никогда». Бешеная тварь, порожденная ее собственным подсознанием, накинулась на захлебнувшихся атакой та'кхи, раздирая их не то на ментальном, не то на каком-то еще – гораздо более глубоком – уровне. Оскаленная морда, капающая с клыков слюна, кровожадная ярость в налившихся красным глазах.
Сама не зная как, Виктория умудрилась остановить эту рычащую и огрызающуюся часть себя, позволяя зверю щелкать зубами в каких-то сантиметрах от лиц испуганно отпрянувших противников, но не давая разорвать их в кровавые ошметки.
На долю секунды все застыли в неуверенном равновесии.
Вспомнилось: зеркало, запертая в нем изумрудная кобра и...
И твои поражения станут тем материалом, из которого выкуются грядущие победы. Твои потери дадут начало новой надежде. А из твоих страхов родится будущее для всего мира...
«Гм... – не к месту подумала Избранная. – Я не знала, что пророчества исполняются так буквально.
В глубине разума раздался мурлыкающий смешок.
Олег и Наталья застыли в неподвижности, и Виктория с удивлением поняла, что для них прошло меньше секунды. Странно, ей показалось – вечность. По крайней мере, чувство было такое, будто повзрослела не меньше чем на столетия.
Нет, не повзрослела.
Родилась заново.
И эта новорожденная Виктория с удивлением разглядывала окружающий ее странный и пугающий мир, пытаясь понять, что же ей делать дальше.
Воздух наполнился тихим звоном и легким, каким-то травяным, необычайным запахом.
Рядом с дисками, на которых замерли противники, появилось тонкое, дышащее свежестью и туманом белое облако. Оттуда величественно выплыло длинное, легко скользящее по воздуху тело. Большая голова с глубокими темными глазами. Прекрасная грива украшена драгоценными камнями и крупными, переливающимися на солнце жемчужинами.
Восхищенная Виктория удивленно смотрела на невероятно прекрасное волшебное существо, грациозно обвивающееся вокруг их парящего над бездной диска.
«Дракон, – вспомнила она рисунки, украшающие многочисленные ширмы и панно у них дома. – Китайский дракон. Как на картинках в книге дедушки Ли».
Будто услышав обращенную к нему мысль, старый китаец, одетый в ослепительно белые шелковые одеяния, шагнул из тумана и застыл рядом с головой прекрасного создания, которое он привел на эту встречу. Седая коса свободно спускалась на спину, узкие глаза улыбались мудро и немного печально. Он казался старым, усталым духом-шень, сошедшим к смертным, чтобы с грустью посмотреть на их безумные деяния.
Олег и Наталья приветствовали его появление глубокими поклонами. А затем с еще более глубокими и уважительными поклонами они обернулись к дракону.
И лишь когда стали склоняться и опускаться на колени телохранители та'кхи, Виктория поняла, кто перед ней. Лишь зеленые человечки гордо отказывались гнуть шею перед древним и почитаемым существом, и сразу стало заметно, что эти маленькие, похожие на детей гуманоиды с огромными глазами тоже стары и тоже обладают немалой мудростью и внутренним достоинством. Когда они бросались угрозами и пытались уничтожить беззащитных, это почему-то было не так заметно...
Страж чуть покачивался в воздухе, и тихая музыка его ментального присутствия наполняла Викторию странной тоской по несбывшемуся. Она уже понимала, что Олег опять все подстроил. Что он специально собрал всех на эту встречу, специально спровоцировал та'кхи на нападение, чтобы дать Избранной возможность пройти инициацию в настоящем, самостоятельном бою.
Девушка все понимала, но в ней уже не было ни гнева, ни даже раздражения по отношению к своему учителю. Клинок из заржавевшего железа прошел перековку. Больная сталь изведала огонь горнила, стонала под ударами молота, ощущала ледяной ожог охлаждения. Закаленная, отполированная, отведавшая крови, теперь она легла в ножны, готовая безмятежно покоиться, пока умелая рука не извлечет меч наружу.
И впервые Виктория поняла, что только одна рука способна коснуться этой рукояти – ее собственная. Лишь она сама может пробудить свою силу. Чужая воля не сможет больше потревожить безмятежного покоя души Избранной.
Виктория легко подошла к гигантской и такой прекрасной голове и, получив мелодичное, переливающееся чуть насмешливым узнаванием разрешение, тихо коснулась заплетенной в мягкие косы гривы. Страж. Хранитель. Дракон.
Он был одновременно похож и не похож на то, как изображают этих существ в легендах и сказках. Невероятное, небывалое существо. Поэзия, запечатленная в драгоценном камне. Песнь, написанная рукой бога.
Дракон.
Он был прекрасен.
Воздух наполнился музыкой и волшебством. Страж не пытался потрясти всех своей ментальной мощью, но его тихий голос был слышен и понятен всем.
«Наследники (продолжатели, хранители) нашей славы (чести, доблести), – пел этот голос, и Виктория поняла, что обращается он к та'кхи, и только к та'кхи, – прошло много времени с тех пор, как мы удалились в тишину покоя (пути, вечности), оставив вам просторы свободного космоса (жизни, поиска). Вы вольны использовать свои знания (мудрость, власть) и свой разум (энергию, творчество), как считаете нужным (достойным, правильным). Но мы просим (униженно требуем, удивляемся, почему вы не) отдать(ите) нам этих существ (предметы творения и познания, экспериментальные создания) и их планету (мир, суть), чтобы развлечь (наполнить смыслом, принести мысль в) наши преклонные годы».
