Разумеется он был прав. Мы одобрили его выступление и закрыли собрание.
На следующее голубое утро был проведен эксперимент по изучению возможности научить доселе не участвующих ни в какой разумной деятельности женщина прядению. Предложено было семнадцать, явилось же четырнадцать, подгоняемых своими неожиданно занервничавшими и обеспокоенными мужьями. В холодном утреннем свете эта идея уже не представлялась им такой привлекательной.
Даже я начал жалеть о своем предложении.
Первую жену я привести не смог, поскольку та была беременна. Оставалась вторая — тоненькая, нескладная, со светлым мехом. Мне вовсе не улыбалось потерять ее ради эксперимента. Но выбора не было — честь обязывала!
Нетрудно было понять, почему ворчат другие мужчины. Если только одна жена собирает пищу, еда становится скудной и однообразной. А в моем случае дело обстояло еще хуже. А бить женщину, вынашивающую ребенка — плохая примета. Ладно, если дела будут идти совсем скверно, я всегда могу присоединиться к холостякам, которых обслуживают незамужние женщины. Выход не из лучших, но, по крайней мере, мой желудок будет полон.
Мы, нервничая, ждали на склоне холма. Топтались и переговаривались. Настроение женщин было разным — от страха до восторга. Все они, несомненно, были взволнованы или же подавлены перспективой новой работы. Мало кто из них понимал, что именно от них требуется, но любые изменения в том образе жизни, что они вели, могли быть только к лучшему.
Пурпурный явился в сопровождении Лесты и нескольких других его ткачей. Да, эти люди действительно могли научить прясть. Помощники тут же начали собирать прядильные устройства.
Урок начался с демонстрации того, что представляет собой прядение в целом.
— Вы будете делать нить, понятно? Нить — это очень важно. Мы будем из нити делать ткань.
Женщины немо и беззвучно затрясли головами.
— Я покажу вам, как это делается, — сказал Леста. Он сел на низенький стульчик перед прядильным устройством, начал прясть, подробно объясняя каждую процедуру. Леста оказался хорошим учителем. Пока я смотрел, то почувствовал, что тоже могу научиться этому ремеслу.
Но женщины — они видели все совершенно по-другому.
— Посмотри! — бормотали они. — Он сидит! Он сидит! Он работает и в то же время сидит!
Моя жена потянула меня за руку.
— О, мой муж! Муж мой, неужели и я смогу тоже сидеть и работать?
— Тихо, женщина, тихо! Будь внимательна!
Но теперь разом начали переживать все женщины, возбужденно шепча друг другу:
— Он сидит! Он сидит во время работы!
В конце концов старый Леста не выдержал. Он перестал прясть и спрыгнул с табурета.
— Да, проклятье на вас, я сижу! И вы, глупые создания, тоже будете сидеть! Если, конечно, сможете научиться работать!
Женщины немедленно замолчали. Леста осмотрел группу.
— Ну, кто хочет попробовать первой?
— Я! Я!
В страстном желании они все устремились вперед.
— Я первая!
— Я!
Каждая хотела попробовать — на что это похоже — сидеть и в то же время работать. Леста выбрал одну и усадил ее на стул. Женщина истерично захихикала. Леста вложил ей в руку инструменты и пряди расчесанного волокнистого растения, приказал ей делать то, что только что делал он. То, что она видела…
О боги! Она пряла! Она спряла волокно в нить!
Ткачи задохнулись от ужаса — такое оказалось возможным! Мужчины застыли в шоке — неужто женщина может быть настолько умной? Я тоже затаил дыхание, но потому лишь, что никогда такого прежде не видел. Женщины оцепенели — она сидит и в то же время работает! И при этом сидит!
А Пурпурный?
Пурпурный подпрыгивал от восторга.
— Получилось! — вопил он. — Получилось! Она работает! Она работает!
А женщина, между тем, продолжала прясть. Конечно, нить была неровной и непригодной. Она была неопытной и не совсем понимала, что именно она делает. Но даже теперь стало очевидно — прясть женщина может! И Пурпурный сможет построить свою летающую лодку. При должном опыте и тренировке — и при внимательном присмотре — все женщины в самом скором будущем смогут прясть нить такую же тонкую и ровную, как самые искусные из прядильщиков.
День тем временем продолжался. И вскоре неведомое раньше сделалось явным — женщины даже более искусные прядильщицы, чем мальчики-подмастерья. Подмастерье хитер, он знает, что скоро станет ткачом, и его сердце не лежит к пряже. Он уделяет своей работе мало внимания, потому что она скучна. Мальчишки — всегда мальчишки. Для женщины же, с другой стороны, прядение — задача огромной сложности. Ей приходится использовать обе руки и одну ногу одновременно для трех различных, но согласованных движений. Тут требовалась вся их сосредоточенность — это было для них как вызов. К тому же они знали, что если не справятся, то будут побиты. Женщина должна постоянно сосредотачиваться на том, что она делает, значит, она будет со временем внимательнее следить за нитью. К концу дня многие из них, включая и мою жену, уже пряли нить достаточно тонкую, чтобы ее можно было использовать для воздушной ткани.
Пурпурный все уже успел подсчитать. В двух наших деревнях было почти шестьсот незамужних женщин. Если не считать сбора пищи и уборки, то работы у них почти не было. Но теперь все эти свободные руки могли принести нам огромную пользу. Мы доверили им дело — прясть! И если их окажется недостаточно, чтобы снабдить Пурпурного нитью, мы можем разрешить работать даже женам.
Эксперимент, определенно, увенчался успехом. Пурпурный был не из тех, кто зря станет тратить время. Он быстро определил новые задачи для учеников ткачей и подмастерьев. Парни охотно взялись за дело, когда поняли, в чем дело. Пурпурный создал новую профессию — надзиратель над женщинами. Ребята должны были следить за работой женщин. Они были в восторге, когда сообразили, что будут сами отдавать приказы вместо того, чтобы получать их.
Всех незамужних женщин предстояло разбить на три отряда — прясть, собирать волокнистые растения, расчесывать их для прядения. Но и эти отряды были разделены на три группы поменьше — от тридцати до пятидесяти человек в каждой.
Даже старый Леста был потрясен.
— Никогда не видел прежде такого количества рабочей силы, — признался он. — Я бы ни за что не поверил, что такое возможно. — Тут он понял, что невольно сделал комплимент Пурпурному, и добавил:
— Но, конечно, ничего не получится.
Но пока все получалось.
Другую группу, на этот раз мужчин-ткачей, Пурпурный отправил в лес собирать сок дикого домашнего дерева. Им были выданы огромные горшки, изготовленные Белисом Горшечником. Если горшок запечатать, кровь дикого домашнего дерева охраняется до тех пор, пока она не понадобится для использования. Нам все требовалось в большом количестве. Мы уже отправили гонцов в другие деревни с образцами воздушной ткани, приглашая к себе ткачей и женщин. Если Леста счел впечатляющей армию из шестисот женщин, то ли ему еще предстоит увидеть!
