— Перелом, Чжейго-чжи? — спросил Брен, присев рядом с ней.
— Вероятно, — угрюмо сказала она, не глядя на него.
Благодаря предусмотрительности грумов и у нее, и у Банитчи были дождевики, она куталась в свой, все так же не глядя на Брена, ничего не говоря — не желая разговаривать: он понял это по плечу, упрямо выставленному в его сторону. Но сейчас не время было спорить с ней, когда Банитчи страдал от боли, а все вокруг, похоже, готовы были вот-вот взорваться.
Человек, который возился с Банитчи, по крайней мере был уверен в том, что делает — может, он и вправду настоящий медик, подумал Брен. У Табини в охране был такой. Вполне разумно предположить, что и вдовствующая айчжи позаботилась о подобной предосторожности, учитывая ее головоломные верховые прогулки и не менее головоломную политику, к которой она имела касательство.
— Сапог останется на ноге, — сказал Банитчи на предложение срезать его. — Он хоть держит кости вместе. Я могу хоть…
В ответ на эти слова медик осторожно шевельнул ногу — у Банитчи резко дернулась назад голова, воздух с шипением вырвался сквозь зубы.
— Простите, — сказал медик и обратился к одному из охранников, стоящих рядом на коленях. — Срежьте две-три палки вместо шин.
Еще один человек из их группы пошел в караул — сапоги негромко чавкали на мокрых листьях, время от времени скатывался случайный камешек. Чжейго сидела на корточках и дыханием согревала сложенные ладони. Банитчи не нравилось быть центром внимания. Он откинулся назад, на землю. Молча лежал, уставясь в моросящее небо, и словно не замечал ничего вокруг. Холод от земли, наверное, легко проникает через пластиковый дождевик. Но предусмотрительность прислуги не распространялась на одеяла и палатки.
Подошла, ковыляя по неровной земле, Илисиди — она опиралась на свою трость и на руку Сенеди. Теперь Илисиди завела разговор с предполагаемым медиком на тему, сломана или нет лодыжка Банитчи; и Банитчи, угрюмо приподнявшись на локтях, вклинился в разговор, объяснив, что нога онемела, когда взорвался грузовик, а он довершил начатое, когда выпрыгнул в огонь и ударился о камень.
Это было самое подробное описание того, что случилось в засаде, какое Брен до сих пор услышал от Банитчи.
— Вы сможете наступать на нее, идти? — спросил Сенеди.
— При крайней необходимости, — ответил Банитчи, что вовсе не говорило о том, насколько плохо обстоит дело.
«Точно, сломана», — подумал Брен. Даже в лежачем положении лодыжка держалась не прямо.
— Не то чтобы я на нее наступал по своей охоте, — добавил Банитчи. — О какой ходьбе вы говорите, нади?
— Кроме аэропорта Майдинги — а он, похоже, для нас недоступен — есть два, максимум три пути, которыми мы можем выбраться. — Ударил гром, Сенеди переждал, пока смолкнут раскаты — а дождь тем временем не унимался. — Мы получили подтверждение, что Уигайриин надежен, вместе с его взлетной полосой — потому и просили пустить ложные следы через озеро и на юго-запад. Но теперь наши расчеты полетели к черту. Мятежники в Майдинги уже не сомневаются, что мы ответили на их предложение об ассоциации отрицательно и что мы направляемся на запад. А они не настолько глупы, чтобы забыть о нашей ассоциации с Уигайриином.
— Это на север отсюда, — заметил Банитчи.
— На северо-запад. У края холмов. Мятежники вынуждены будут двинуться туда, чтобы захватить взлетную полосу — или вывести Уигайриин из игры.
— С их стороны глупо было бы нападать на Уигайриин, — сказала Илисиди, — пока они не уверятся окончательно, что и Мальгури, и Уигайриин не идут с ними. А они не могли этого знать, пока мы не выехали за ворота конюшни.
— Захватить это место с воздуха нелегко, — сказал Сенеди. — Взятие его обойдется дорого.
— Если они не двинули свои силы по земле заранее, еще до отказа Мальгури, — сказал Банитчи.
— Не исключено, — согласился Сенеди. — Но дайте рассказать о других вариантах. Есть граница с провинцией Фагиони, сразу у подножия высот Уигайриина. Однако может оказаться, что это слабая граница. Чертовски слабая в течение нескольких часов после падения Уигайриина, а нам останется только гадать, укрепится ли граница с лояльной территорией после того, как Уигайриин падет. Есть еще открытая местность, если мы не выберем ни город Уигайриин, ни город Фагиони, а направимся в тамошний заповедник. Триста миль дикой местности, полно дичи. Но ни одного укрытия.
— Опять атаки с воздуха, — сказала Илисиди.
— Чем выбирать этот маршрут, можно с тем же успехом просто отказаться от борьбы. — Банитчи сдвинулся выше, хотел сесть, но сморщился и ограничился тем, что оперся на локоть. — В Фагиони расположена конечная станция железной дороги. Если у них есть голова на плечах, они уже имеют там своих людей. Главные силы уже отправлены. Никакая гроза не остановит поезд. Они знают, что мы не поплыли через озеро. Они знают политическую обстановку на этой стороне. Единственным вопросом для них оставались вы, нанд' вдова.
— И Уигайриин тоже, — добавил Сенеди.
— Но есть еще юг, — сказал Банитчи. — Майдинги.
— Когда нас всего двенадцать? Да они нас выловят за какой-нибудь час. Если прогноз погоды не врет, гроза нам будет помогать до темноты. До тех пор мы скрыты. Мы можем добраться до Уигайриина. И выбраться отсюда.
— На чем? — спросил Банитчи. — Простите меня. На самолете, представляющем собой низколетящую мишень?
— На реактивном самолете, — возразил Сенеди.
Банитчи нахмурился и медленно втянул воздух, словно раздумывая.
— Но что произошло с тех пор, как они захватили Майдинги? — спросил Банитчи. — За четыре-пять часов? В распоряжении Табини есть транспортный самолет. Сейчас он уже может быть в Майдинги. Он вполне мог высадить войска в аэропорту.
— И весь мятеж, может быть, уже кончился, — заключила Илисиди. — Но я бы не поставила наши жизни на этот шанс, надиин. Ассоциация удерживается в целости нитью согласия общественности со шкалой ценностей Табини. Ответить на восстание грубой силой вместо переговоров, когда над головами всех атеви висит топор, видный простым глазом? Нет. Табини сделал свой ход, отправив Брена-пайдхи ко мне. Если этот самолет вылетит из Уигайриина, если я лично, при моей всем известной оппозиции Договору, привезу пайдхи обратно к нему, — вот тогда, и только тогда, их паруса останутся без ветра. Это политическая война, надиин.
— Взрывчатые материалы, которые падали нам на головы, нанд' вдова, не появились по внезапному вдохновению. Они были изготовлены заранее. И чтобы сбрасывать их, самолеты подготовили тоже заранее. Конечно, они проинформировали вас о масштабах своей подготовки.
