- Как занятно!
- Вы весьма интересная персона, господин Сянь, - Марэ положил руку на подлокотник кресла и стал постукивать по нему пальцами. - Я никогда не думал, что кто-либо из депутатов Имперской Ассамблеи станет не задумываясь рисковать своей жизнью ради простого политического маневра.
- Я надеюсь, что это больше, чем политический маневр, милорд.
- Но, боюсь, вы будете разочарованы, - Марэ вновь повернул голову, чтобы посмотреть на Разлом. - Ведь вы не слишком много знаете о зорах, господин Сянь? Вы провели немало времени, дискутируя о них в зале Ассамблеи в Женеве, но так и не узнали о них самого главного.
- Я знаю только то, что они хотят уничтожить нас. Это и есть самое главное.
- Но вы не знаете, почему, не так ли? - Это было скорее утверждение, чем вопрос (а может быть, Сяню так показалось). Скорее всего, адмирал хотел, чтобы депутат проглотил эту наживку и пустился в риторический спор, который, без сомнения, не замедлил бы разгореться. Но Сянь не поддался на провокацию и промолчал.
- Они хотели уничтожить нас потому, что одно лишь наше существование было вызовом для них, - после паузы продолжил Марэ. Но ситуация изменилась, - Марэ встал и отошел на несколько шагов, положив руку на эфес своего меча. - Все изменилось, и мы тоже должны измениться.
- Мне трудно поверить, что зоры избавились от своей ксенофобии. Судя по вашей книге, которую я внимательно прочитал, их единственным выбором остается борьба до самого конца. Изменились скорее мы - по крайней мере, те из нас, кто участвовал в этой кампании, опустившись до тех методов, которые применяют зоры.
- Вы считаете их методы низкими?
- Да, конечно. Я испытываю отвращение к зорам, но считаю ксеноцид столь же отвратительным. А вы?
- Если бы я согласился, разве вы поверили бы мне? Подумайте сами, депутат. Я человек, чье имя вызывает бурю отрицательных эмоций в Ассамблее. Вы обвинили меня в зверствах, мятеже, измене и - самое последнее - в попытке захватить трон в Оаху. Но вы явились сюда, за сотни парсеков от Земли, чтоб добиться... чего? Чего вы хотите? Договориться с тем самым монстром, которого вы хотели бы уничтожить? Весьма сомнительно, депутат. И весьма беспринципно. Вот это и кажется мне отвратительным!
- Меня впечатляет ваша риторика, милорд. Вы могли бы стать прекрасным политиком.
- За такие слова мне следовало бы вытолкнуть вас в космос, - ответил Марэ, но выражение его лица немного смягчилось. - И все же, признайтесь честно, депутат, что бы вы сказали, если бы я объявил вам, что война окончена?
По спине Сяня пробежал холодок, словно по палубе звездолета пролетел свежий бриз. Купол звездного неба за толщей стекла показался еще более далеким, Разлом - еще более бездонным и угрожающим. На лице Марэ не дрогнул ни один мускул.
- Но вы уже объявили об этом, - Сянь снова взглянул на меч, но Марэ, похоже, оставил этот взгляд без внимания.
- Я дошел до Зор'а, побывал в Высшем Гнезде зоров. Но мы не уничтожили их цивилизацию. Вместо этого произошло нечто совершенно неожиданное. Зоры в корне изменили свое мировоззрение. Настолько, что для них уже не имеет смысла дальнейшее продолжение этой войны. Война окончена, и мы ее выиграли, но этого удалось добиться без искоренения чужой расы. Что еще лучше, они решили не уничтожать себя своими руками и отказались от идеи глобального самоубийства. Мы превратили наших врагов в союзников.
- В союзников? Вы что, с ума сошли?
- Если хотите, можете подняться на капитанский мостик и взглянуть на монитор пилота. Вы увидите, что в состав нашего флота влился двадцать один корабль зоров. Некоторые из них пойдут со мной в Солнечную Систему.
При этих словах в уме Сяня возникли десятки вариантов и ситуаций. Без сомнения, Марэ говорил правду: присутствие чужих кораблей в составе флота подтвердили еще на "Камероне". Но признать их в качестве союзников - для этого надо было преодолеть серьезный внутренний барьер. А если они войдут в Солнечную Систему, то где гарантия, что одному из них не придет в голову стать камикадзе и в поисках славной смерти не обрушиться на Буэнос-Айрес, Лондон или Женеву...
Или Оаху...
- ...после этого он сказал мне, что у него нет намерений становиться императором, - закончил Сянь, переводя взгляд с агента на танцующую толпу. Еще он заявил, что вернется на Землю, чтобы добиться оправдания на судебном процессе.
По его словам, зоры дали ему какой-то высокий пост в своем правительстве. Что-то вроде рыцаря-чемпиона при короле. По-видимому, на это и указывает его меч. Но я не уверен, что военный суд придаст этому какое-нибудь значение.
- А в чем вы уверены?
Сянь задумался, потом вздохнул и потер лоб рукой.
- Я уверен в том, что адмирал Марэ - человек куда более хитрый и безжалостный, чем адмирал Макдауэлл. Есть сильное подозрение, что весь этот суд - только прикрытие, камуфляж. Настоящие дела начнутся после него. Либо адмирала оправдают и позволят ему делать все, что ему заблагорассудится, либо, если его обвинят, он не согласится с приговором. Он не дурак, заключил Сянь.
Лицо агента осталось бесстрастным.
- Вы готовы видеть в нем нового императора Солнечной Империи?
- Ну... - Сянь поднялся с кресла и с иронической усмешкой слегка поклонился агенту. - Это уже зависит от вас, не так ли?
- Депутат...
- Прошу меня извинить, - Сянь довольно поспешно сделал шаг назад, а потом повернулся и быстрой походкой пошел прочь, приковав к себе бдительные взоры скрытых соглядатаев.
Император черпал удовольствие от общения со своими маленькими анахронизмами. Это было одной из его монарших привилегий - возможность (и капризное желание) заниматься вещами, которые давно уже вышли из моды и бытового употребления. Он коллекционировал старинную видеотехнику и носители двухмерного изображения - фильмы и фотографии (которые он ценил больше, чем видео). Он любил плавать под парусом в спокойных водах где-нибудь подальше от Вайкики, ездил верхом по побережью и лугам своего поместья. Когда стрессы одолевали его, это приносило хоть какое-то успокоение. Кроме того, гарцуя на лошади с развевающимся за плечами плащом, он ощущал духовную связь с императорами прошлого.
Однако в тот день, совершая обычную верховую прогулку, он был явно не в лучшем расположении духа. Остановив свою лошадь на самом верху песчаной гряды, он стал ждать, пока его персональный катер с антигравитационной установкой преодолеет последние метры мелководья. Управлял катером ничем не примечательный человек в неброской одежде, похожий на тысячи людей, которые, удовольствия ради, бороздят на своих прогулочных лодках прибрежные воды на Гавайях. Единственным странным обстоятельством было то, что ему позволили спокойно приблизиться к самому императору.
