Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник)

Вот и в эту ночь верный калот не отставал от своего хозяина и крался позади на десяти коротких мускулистых лапах. Ростом он был с шотландского пони. Его жуткая голова и клыки напугали бы кого угодно, но по отношению ко мне этот зверь всегда выражал искреннюю любовь и преданность.

Ну а человек, за которым мы следили, был не кем иным, как чернокожим датором перворожденных Туридом. Он стал моим закоренелым врагом в тот день, когда я уложил его наземь голыми руками во дворе храма Иссу и связал его же собственными ремнями на глазах у знатных мужчин и женщин, которые прежде всячески превозносили его доблесть и силу.

Как и многие другие перворожденные, он с виду благосклонно принял новый порядок вещей и даже поклялся в вассальной верности Ксодару, новому правителю, но я знал, что Турид люто ненавидел не только меня, в глубине души он терпеть не мог Ксодара и завидовал ему. Поэтому на всякий случай я присматривал за ним и в конце концов убедился, что Турид занят плетением какой-то интриги.

Несколько раз я видел, как он выходил за городскую стену после наступления темноты, направляясь к варварской и ужасной долине Дор, где честному человеку совершенно нечего делать.

Этим вечером он быстро шагал вдоль края леса, пока за его спиной не растаяли огни и звуки города, а потом повернул и пошел по алой траве к берегу затерянного моря Корус.

Лучи ближней луны, летевшей над долиной, отразились в многочисленных драгоценностях на перевязи датора и блеснули на его гладкой эбонитовой коже. Турид дважды оглядывался на лес с видом человека, явно замыслившего недоброе, хотя он должен был чувствовать себя в полной безопасности.

Я не осмелился следовать за ним в лунном свете, поскольку совсем не хотел нарушать его планы; пусть он без помех доберется до своей цели, и тогда я узнаю, какое дело этот негодяй затеял под покровом ночи.

Потому я оставался в тени, пока Турид не исчез за краем крутого морского берега примерно в четверти мили от меня. Потом вместе с преданным Вулой я быстро пересек открытое пространство.

В таинственной долине смерти царила гробовая тишина, а сама долина уютно устроилась в теплом гнезде – во впадине у Южного полюса умирающей планеты. Вдали под звездным небом вздымались мощной стеной Золотые утесы; драгоценные металлы и камни, из которых они состояли, сверкали в ярких лучах двух изумительных марсианских лун.

Позади меня был лес, подрезанный и подстриженный, как ухоженный парк, поскольку его постоянно объедали травяные люди.

Передо мной лежало затерянное море, а вдалеке мягко поблескивала лента таинственной реки Исс, которая вытекала из-под Золотых утесов и впадала в Корус. Бесчисленные века сюда стремились обманутые несчастные марсиане из внешнего мира, отправлявшиеся в добровольное паломничество в этот фальшивый рай.

Травяные люди, которые высасывали из путников кровь с помощью присосок на ладонях, и чудовищные белые обезьяны, днем бродившие по долине Дор, на ночь прятались в свои берлоги.

На скальном выступе Золотых утесов над рекой Исс больше не дежурил священный ферн, который давал знать местным чудовищам о приближении паломников по холодной широкой древней Исс.

Военный флот Гелиума и перворожденные разгромили крепость и храмы фернов, когда те отказались сдаться и принять новые законы, смахнувшие их ложную религию с лица многострадального Марса.

В отдельных изолированных областях ферны все еще сохраняли свою древнюю силу, но Матаи Шанг, Отец фернов, геккадор, властелин жизни и смерти, брат Иссу, принц Вечной жизни, бежал из своего храма. Мы приложили немало усилий, чтобы изловить его, однако с помощью нескольких преданных ему перворожденных он скрылся неизвестно где.

Подкравшись к краю невысокого обрыва над затерянным морем Корус, я увидел, что Турид спускает на мерцающую воду небольшой ялик – одно из тех суденышек странной формы и немыслимого возраста, на которых священные ферны в компании младших жрецов обычно плавали вдоль берегов Исс, чтобы ускорить завершение долгого пути своих жертв.

Внизу лежало десятка два таких яликов, и на каждом был длинный шест, с одной стороны заостренный, а с другой имевший лопасть, как обычное весло. Турид отправился в путь по воде, держась у берега, и, когда он скрылся из виду, повернув за ближайший мысок, я тоже спихнул на воду лодку и, позвав за собой Вулу, оттолкнулся от прибрежных камней.

Погоня за Туридом вела меня к устью реки Исс. Дальняя луна уже опускалась к горизонту, и под утесами, нависавшими над морем, лежала густая тень. Турия, ближайшая луна, уже закатилась. Она снова выйдет на небосклон почти через четыре часа, и по крайней мере в этот промежуток времени будет темно.

А черный воин шел все дальше и дальше. Теперь он уже находился напротив устья реки Исс. Без малейших колебаний он повернул к мрачной реке и, борясь с сильным течением, поплыл вверх по ней.

За ним следовали мы с Вулой, уже на более короткой дистанции, потому что Турид сосредоточился на том, чтобы удержать ялик, и ему некогда было оглядываться. Он приблизился к берегу, чтобы лодку не так сильно сносило.

Вскоре он уже исчез в темном ущелье среди Золотых утесов, откуда и изливалась река. Турид упорно вел свое суденышко в стигийскую тьму.

Было невозможно следовать за ним туда, где я не смог бы разглядеть даже собственную руку. Пожалуй, надо прекратить погоню и подождать возвращения Турида. Вдруг впереди, за поворотом русла, появился слабый свет.

Я снова увидел того, за кем охотился. Свечение фосфоресцирующих камней, из которых были сложены грубые своды пещеры, становилось все ярче, и теперь я мог без труда преследовать Турида.

Это было мое первое путешествие по реке Исс, и то, что я там увидел, навеки запечатлелось в моей памяти.

Именно здесь начинались ужасы, с которыми сталкивались добровольные паломники, верившие, что плывут в прекрасную долину мира, счастья, любви. Это происходило до тех пор, пока великий зеленый воин Тарс Таркас, чернокожий датор Ксодар и я не пролили свет правды во внешний мир и не прекратили это безумие, охватившее миллионы людей.

Это было мое первое путешествие по реке Исс, и то, что я там увидел, навеки запечатлелось в моей памяти.

Здесь и до сих пор виднелось множество низких островков, заваленных скелетами и наполовину съеденными телами тех, кто, внезапно осознав истину и испугавшись, остановился почти в самом конце пути.

В жуткой вони этих кошмарных кладбищ множество полоумных визжали и дрались среди объедков своего чудовищного пира; на тех островках, где остались лишь голые кости, они колотили ими друг друга, и слабейшие становились пищей для сильных, а кто-то ловил проплывавшие мимо вздувшиеся трупы…