«Это доктор Морган», – подумала Ариэль, все еще пытаясь пошевелиться. Ей удалось опереться на одну руку и слегка приподнять голову над землей, она попыталась встать, но перед глазами все плыло. «Когда Морган подчиняла себе Сэмма, она делала то же самое – именно так описывали это Маркус и Зочи. Доктор Морган здесь, пришла за мной сама, как вампир в ночи». Девушка оперлась на вторую руку и, пошатываясь, поднялась, все еще чувствуя головокружение, глаза никак не могли сфокусироваться. Повернувшись, она увидела во мраке темную фигуру, но ноги не слушались, и бежать она не могла.
– Доктор Морган, – прохрипела она, но и голос отказывался ей подчиниться, превращая слова в бессмысленную кашу. Женщина ступила в пятно лунного света.
Старушка: сгорбившаяся, смуглая – не вампир, но ведьма с растрепанными волосами.
– Ты! – выдохнула Ариэль.
– Здравствуй, деточка, – ласково проговорила Нандита. – Пойдем, милая, разыщем твоих сестер. Нас снова ожидает конец света.
Кира шла, погруженная в молчание, по темному подземному переходу, ощущая вес пустого шприца в ладони. Теперь он казался тяжелее, чем когда был полон лекарства.
– Не знаю, как вам это удается, – призналась Кира.
– Нетрудно было догадаться, – невесело усмехнулся Вейл, – судя по тому, как ты все повторяла, что я не могу этого делать. Теперь, полагаю, ты хоть немного поняла, что значит быть вождем.
– Это было неправильно, – настаивала девушка. – Нельзя было этого делать. Но… я не могла поступить иначе.
– Все, что поможет тебе заснуть сегодня… – Вейл вздохнул, его голос стал далеким, задумчивым. – Все эти двенадцать лет, каждый час, когда не обрабатывал партиалов и не собирал феромон, я проводил за размышлениями, как получать лекарство без них. Партиалы не будут жить вечно. Сегодняшние дети вырастут, на свет появятся их дети, и что спасет их тогда? Я могу запасти достаточно Амброзии для следующего поколения, возможно, двух, но что потом? Даже «вылеченный» человек остается носителем инфекции – РМ будет с нами вечно.
– У вас есть год, чтобы найти решение, – предупредила Кира. – В лучшем случае, восемнадцать месяцев до того, как все партиалы умрут, и мы потеряем их навеки.
– Срок действия, – кивнул Вейл. – Такая же трагедия, как и Предохранитель.
«О Предохранителе знали только члены Совета. Пора спросить его прямо».
– Вы же один из них, правда? Из группы ученых, создавших партиалов. Из Совета доверия.
Вейл застыл на ходу, бросив на нее беглый взгляд. Когда он снова стронулся с места, его голос звучал иначе, хотя Кира не могла распознать его настроение: заинтересовался? Защищается? Разгневан?
– Ты знаешь многое из того, что я считал совершенно потаенным.
– Именно из-за Совета мы здесь, – объяснила Кира. – Я… – она запнулась, не уверенная, стоит ли открывать все, потом решила не выдавать лишнего и по возможности отделаться туманными фразами. – я знала женщину по имени Нандита Мерчант. Она велела мне найти Совет, намекнув, что у его членов есть ответы, которые помогут спасти оба вида, но исчезла, прежде чем я успела спросить ее об этом напрямую.
– Нандита Мерчант, – эхом повторил Вейл, и на этот раз Кира без труда «прочитала» его эмоции: он был ошеломлен и глубоко опечален. – Боюсь, она никогда не сможет оправиться от того, что сделала с Предохранителем. Она столь же виновна, сколь и все мы.
Теперь настал черед Киры застыть от удивления.
– Подождите, так это сделал Совет? Предохранитель – это вирус, мы узнали про него в Чикаго, но вы говорите… вы говорите, что Нандита – что вы все – создали его поражающим именно людей? Намеренно?
– Я его не делал, – заявил Вейл, продолжая идти. – Я занимался жизненным циклом партиалов, их ростом и развитием, создав их быстро достигающими идеального возраста, а затем застывающими на этой отметке, – до окончания срока действия, разумеется. Просто поэзия, уверяю тебя, один из самых утонченных образчиков биотехнологии во всем проекте.
Кира раскрыла рот от удивления.
– Вы – создатель срока действия?
– Это было добрым делом, уверяю тебя, – поспешил ответить Вейл. – Когда правительство заказало Предохранитель, я предложил срок действия как более гуманную альтернативу…
– Что может быть гуманного в убийстве?
– Я не сказал «гуманную», я сказал «более гуманную». У людей, кстати, тоже есть «срок действия» – смерть от старости. Суть одна и та же. И срок действия не подвергал людей никакой опасности, какой мог подвергнуть – ив итоге подверг – Предохранитель. Но все мои возражения против вируса и срока действия остались на зачаточном этапе, когда мы еще не видели целостной картины. Грэм и Нандита, которым было поручено создать Предохранитель, увидели его намного раньше остальных. Они и были теми, кто создал РМ.
– Я знала Нандиту, – не удержалась Кира. – Я… – она снова заколебалась, но решила, что рассказать еще немного не повредит. – Я жила с ней долгие годы: старушка устроила что-то вроде приюта для сирот, и я была одной из тех, кого она растила. Нандита не похожа на серийного убийцу.
– Не более чем любой другой человек в ее положении, – туманно ответил Вейл. – Нов любой мыслимой системе отсчета она, как и все мы, действительно серийный убийца.
– Одно не вяжется с другим, – решительно заявила Кира. – Если она хотела истребить человечество, полностью стереть с лица земли, то могла бы предать нас, передав в руки партиалов, или начать распространять яд, или миллионом других способов убить нас, но она этого не сделала. Должно быть, это ее партнер, – Кира, запыхавшись, бежала за ним, прокручивая в голове те крохи сведений, которыми обладала, – Грэм Чемберлен, который покончил с собой. Не мог ли он – я не знаю – переделать Предохранитель за спиной у всех?
– Ты по-прежнему не видишь целостной картины. – Вейл, не оглядываясь, стремительно шел по коридору. Он явно что-то утаивал, не хотел о чем-то рассказывать. Кира продолжила:
– Впрочем, что Чемберлен работал в одиночку, тоже не вяжется, – она говорила чуть замедленно, погруженная в свои размышления. Ей пришлось пробежаться, чтобы поравняться со стариком. – Лекарство было частью природы партиалов, заключенной в их генетическую конструкцию. Зачем ему было создавать вирус, очевидно нацеленный убить всех людей на Земле, и тут же изобретать идеально разработанное лекарство, обезвреживающее вирус? Бессмыслица какая-то. Хотя это может иметь смысл, если… – Ответ был где-то рядом, крутился в мозгу, и она попыталась ухватить его, заставить сложиться в простую мысль, которую можно выразить словами. «Сколько же их работало над проектом! – пронеслось у нее в голове. – На скольких разных участках! Как они складываются воедино?»
