Они подошли спокойной рысью, от которой вздрогнула потрескавшаяся почва на склоне холма да полетели ошметки выгоревшей лиа, и укрепили свое знамя. Они тоже выстроились в боевой порядок. Отряд разбит на взводы (три воина в тяжелой броне и оруженосец, четыре пары лучников и стрелоносцев с большим щитом для обоих у каждой пары, восемь легковооруженных воинов, разведчики или бойцы встречного боя, как придется, и трое из катапультной команды — носильщик, наводчик и заряжающий). Оставался ещё один — командир, чтобы не превысить оговоренное число.
А оно было превышено, но Арнанак не стал беспокоиться. Потому что лишним был человек!
Облаченный в белое, с отчетливо вырисовывающейся на фоне неба головой, со своими загадочными повадками. Среди тассуров пробежал взволнованный говор.
— Стойте спокойно! — ободрил их Арнанак. — Это то, чего я ждал. Помните, что они смертны. Разве я не взял в плен одного из них?
Вновь прибывший был гораздо выше и шире, чем Джилл Конуэй, и без сомнения, мужчина. Арнанак подумал, не сотрет ли тот весь его отряд своим смертельным оружием, но решил, что нет. Как он тогда узнает, где женщина его народа? Он ведь наверняка прибыл на летающей лодке уже после того, как командир Зеры выпустил двух пленников с посланием, что хочет переговоров. Арнанак вышел из Улу в тот день, как известие до него дошло, и послал вперед курьера с сообщением о месте и условиях переговоров. Он только что прибыл и поставил лагерь. Поэтому он ничего не слышал о вновь прибывшем.
Легионеры остановились в двух полетах копья от него. Их знамя трижды наклонилось — знак мира. Арнанак вонзил меч в землю. Он и предводитель легионеров пошли навстречу друг другу.
Он с удивлением узнал не кого иного, как Ларреку. Про старого Одноухого знали все. Арнанак видел его несколько раз мельком, когда заходил в Порт-Руа ещё до войны. Так он вернулся с Юга-за-Морем и рискует свой жизнью в расчете на благородство врагов? «А почему бы и нет, — подумал тассур. — Я-то здесь, а я для своих людей такой же источник силы, как и он — для своих».
— Приветствую тебя, могучий! — сказал Ларрека на тассурском. Он не добавил обычное пожелание удачи.
— Честь и счастье тебе, командир, и сотрудничество меж нами! — ответил по-сехалански Арнанак.
Ларрека спокойно стоял, вглядываясь голубыми глазами в зеленые глаза собеседника. Тот бессознательно принял позу солдата: руки и торс прямо, ноги квадратом, хвост отведен назад. Ларрека подошел ближе и протянул левую руку. Они обменялись рукопожатием посвященных в тайну Триады и сказали условные фразы. Потом расцепили руки.
— Где ты служил? — спросил Ларрека.
— Скороходы Тамбуру, — ответил ему Арнанак. — Корпус военных инженеров, в основном на островах Ирен. Но это было давно.
— Да, должно быть. Ты оверлинг Улу? Боги знают, как много я о тебе слышал. — Ларрека помолчал. — Но мы встречались раньше. Ты меня не узнал в шлеме. Но я тебя узнал бы и в Последней Тьме. Ты похитил человека с моего корабля.
Я перебросил её еду тебе на палубу.
Сердца Арнанака дрогнули. Была ли это судьба, посланная Солнцем или Янтарной звездой, или сам Бродяга, что меняет судьбы народов, — или это просто совпадение?
Но Ларрека стоял неподвижно, и он перешел к своей цели:
— Тогда хорошо, что мы встретились снова. Да поклянемся мы в мире на два дня, и нашим воинам не нужно будет остерегаться друг друга. — Он махнул рукой, показывая на установленные в его лагере навесы. — Мы принесли пива для наших гостей.
— У тебя, у меня и у этого человека есть работа, которую надо сделать.
— Есть.
Тем временем воины давали клятву, каждый на свой лад, ряды смешались, бойцы разоружались, южане охотнее северян. Ларрека представил по-сехалански Иена Спарлинга, Арнанак вежливо ответил и пригласил их к себе в шатер. Это была обычная палатка, хотя два её крыла были убраны, чтобы легче дышалось, и она стояла на пятачке, покрытом голубыми мечевидными листьями. Семена старклендской жизни в Огненную пору прорастали лучше тех растений, что кормили иштарийцев.
Под пологом была тень, помосты для отдыха, пиво, мехи с водой и бокалы. Иштарийцы подогнули ноги, а человек резко сел, охватив руками колени, лицо опущено вниз, но его выражение можно разобрать. Арнанак сказал ему:
— Та из твоего народа, что зовет себя Джилл Кону эй, в добром здравии. Ей не причинили вреда, и я не собираюсь отдавать такого приказа.
— Это… рад это слышать, — хрипло произнес Иен Спарлинг.
— Я похитил её, когда представился случай, для того, чтобы получить возможность такой встречи, а не для чего-нибудь другого. Мы хотели бы мира. Но мы не получали ответа…
— Ты и не посылал нам слов, — перебил Ларрека, и голос его был суше земли. — Ты только сказал, чтобы легионы ушли и не возвращались.
— Это наша страна, — сказал Арнанак, чтобы человек услышал эти слова.
— Не вся! — отрубил Ларрека. — Наши места мы октады и октады назад выкупили у владельцев, хотевших стать цивилизованными торговцами. И нам часто приходилось бороться с бандитами. А кто из вас, вооруженных варваров, имеет право на наши города?
Арнанак обратился к Иену Спарлингу:
— Мы, тассуры, охотно встречались бы и вели дела с твоим народом. Вы никогда не открывали нам дверь.
— Мы посылали сюда исследователей, — ответил человек. Его речь была очень похожа на речь Джилл Конуэй, но Арнанак уловил в его голосе напряжение. — Но это было задолго до того, как у здешних жителей появилась единая цель или что-то похожее на руководство. Потом у нас начались собственные хлопоты. — Он наклонился вперед. — А сейчас я пришел её освободить. Если ты воистину жаждешь дружбы её друзей, вели привести её ко мне.
— А потом мы поговорим?
— Чего ты хотел бы от нас?
— Помощи. Я слыхал, что вы собираетесь помогать Союзу ближайшие шестьдесят четыре года. Неужели мой народ менее заслуживает права на жизнь?
— Я не знаю… не знаю, что мы могли бы для вас сделать…
— Ага, — угрюмо ответил Арнанак. — Будто я не слышал ничего о работе всемогущих машин в Союзе и даже про обещанные чудеса.
Иен Спарлинг секунду помедлил, и у тассура мелькнуло уважение, когда он услышал ответ:
— Я мог бы тебе пообещать все что угодно, но зачем? Ты слишком умен. Лучше вместо этого сегодня, сейчас, мы обсудим выкуп этой женщины. Попроси невозможного — и ты не получишь ничего. Даже хуже, чем ничего: ты получишь нападение на свою страну и крушение твоих планов. Попроси чего-то разумного — и я сделаю все, чтобы ты это получил.
И тем не менее Арнанак продолжал нападать:
