буквой А. Вот… А появление его в качестве Первого временнóго двойника покажем буквой Бэ… Широкой двойной линией я показал время существования Ведущего и двойников, а обратными стрелками я обозначил фазу возвращения… Так? Ну, и хорошо, что ты это понял… Дальше. Ты был Первым до половины одиннадцатого, а потом полчаса Ведущим. И вернулся опять назад во времени. И стал Вторым с семи часов утра до одиннадцати… Побыв Ведущим… Сколько?
– Минут пятнадцать, – вспомнил я.
– И после возвращения стал Третьим. Так?.. До двенадцати?
– Нет. Я как Второй побывал Ведущим минут десять. Я уже спать хотел.
– Правильно. Ты спал, когда был Четвёртым и Пятым. Захватил немного и Шестого возвращения. Мама тебя будила… Она всех вас будила в двенадцать ровно, и вы возвращались примерно к семи часам утра. Вот эти возвращения и существования… – Папа нарисовал ещё горизонтальные линии. – Но для Четвёртого и Пятого во сне. Поэтому напишем – спал. А ты сейчас находишься в точке Вэ… Ну а теперь посчитаем сколько тебя было, скажем в девять часов утра, обозначив цифрами… Всё правильно. Тебя было шестеро… Согласен? Понятно?
6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
А
1
Б
2
3
4 спал
5 спал
6
В
Вглядываясь в картинку, нарисованную папой, я постепенно стал представлять своё количественное присутствие в одном и том же времени и месте.
– И я буду ещё возвращаться. И меня будет ещё больше! – обрадовался я. – Я понял. Я всё понял!
– Вот и хорошо. А эту картинку ты можешь продолжить. Здесь места хватит. Отмечай все свои возвращения и всё, что с тобой случиться примечательного в каждом временнóм существовании. Очень наглядно получится и останется тебе напоминанием на всю жизнь… Я свой листок первого дня с возвращением до сих пор храню. Любопытно на него посмотреть и вспомнить тот день. Порой смеяться хочется, а порой и… Делай, как я сказал.
– Ладно, папа.
И думай, как сделать, чтобы в школу тебя пошло как можно больше. Вот сейчас ты из точки Вэ можешь вернуться к началу дня, стать Седьмым и присоединиться к остальным. Не сидеть же дома.
– Правда! – папина подсказка показалась мне очень правильной.
Да и то, что я буду здесь делать один? Так что я вернулся назад, в утро дня с возвращением.
В комнате, куда я постарался вернуться пораньше, примерно к половине седьмого, нас уже было пятеро.
Сидел в углу, молчал и привлекал общее внимание тот, что сидел в углу с пером. Я решил разглядеть его подробнее. Перо – из папиного подарочного комплекта письменных принадлежностей древних и современных эпох – торчало у моего двойника за левым ухом под синей лентой, перетянувшей его голову через лоб. Хотя лента украшала его вид, я почему-то, глядя на него, ощущал неприязнь. Наверное, оттого, что если бы не он, я бы тоже повязал себе такую ленту на голову. Конечно, не стал бы мазать нос губной помадой и пудрить щёки. И вот его одежда… Что только он на себя не напялил! Смешно даже. Лето, а он в лыжных ботинках. Какие-то старые штаны с демонстративно нашитыми цветными заплатками. Откуда только раскопал?.. Папина спортивная куртка с громадными карманами висела на нём как на пугало.
Сидит, молчит и хитро так посматривает на всех. «Может быть, он не я?» – подумалось даже мне, но он явно походил на всех моих двойников.
В другом углу ещё один я-двойник. Злой какой-то, с прижатым к груди аппаратом, как будто кто-то у него его отнимает.
Чтобы его больше позлить, я стал просить у него аппарат поснимать нас и комнату. Он отгонял меня от себя, аппарат не давал, я же не отставал и время от времени канючил:
– Ну, дай поснимать…
Вскоре стала повторяться уже знакомая по «вчерашнему», для меня, дню картина. Нас в комнате становилось всё больше. Друг за другом появились те я, что с синяками, и тут же зашушукались. Двойники ели пирожные и пили соки. Затем проснулся Ведущий – тоже знакомая ситуация. Поход в школу, игры на школьном дворе. Моё очередное возвращение по команде Светланы Алексеевны.
Так и пошло-поехало. Я побывал в восьмом и девятом возвращении, последующие два проспал. Совершил двенадцатое и тридцатое, в которых состоялся поход в школу. Снова спал, просыпался, возвращался…
И вот я становлюсь Семнадцатым. И стал почти самым ранним возвращенцем. В пустой комнате находился только я с пером. Он пытался разобрать голограф и посмотреть, наверное, что там у него внутри. У меня у самого ещё с «позавчерашнего» дня зудели руки, так хотелось в нём покопаться. Но это хотел я… А этот… Изобразил из себя петуха, да ещё аппарат ломает!..
Он так увлёкся, оттого подкрасться к нему я смог без труда и – хвать аппарат из его рук. Схватил и понял: с этого мгновения готов защищать его любой ценой от посягательств со стороны других двойников. А с пером фыркнул, как Гавка мой, забился в свой угол и смотрит на меня как… как…
– Сам дурак! – бросил я и укрепился в мысли отдать аппарат только в руки Ведущего, а то многие из двойников захотят покопаться в нём и испортить.
Тут же один из них пристал ко мне: дай, да дай поснимать что-нибудь. Не дал! Дождался, когда Ведущий проснулся, вот ему и отдал.
Опять побывал в школе. Дважды. В последний раз праздник уже заканчивался, но как это происходило, я уже не видел, ушёл раньше и снова спал.
Постепенно я стал терять счёт своим возвращениям. Все события стали сливаться в какой-то нудно-монотонный то ли праздник, то ли суматоху. Да, конечно, мне нравилось общаться с самим собой, однако кое-что в этом бесконечном круговороте стало надоедать. Бестолковое просыпание Ведущего, сделавший это уже раз пятнадцать на моих глазах; его притязания на оригинальность и лидерство уже не раздражали, а смешили. Приелись однообразие поведения меня с аппаратом, перешёптывание тех меня с синяками под глазами, молчание украшенного пером…
Постепенно созрело желание, и естественное, я считаю, побыть некоторое время наедине. Что я и сделал, сбежав ото всех.
Я бродил по улицам, смотрел на редких прохожих – сегодня обычный рабочий день и почти все взрослые находились на работе, а школьники на занятиях.
Впрочем, я не слишком далеко удалялся от школы и дома. Петлял, как иногда говорит папа, вокруг да около.
Наступило послеобеденное время, я проголодался и направился домой. Как вдруг из-за угла вывалилась целая толпа двойников моего друга Толи – с десяток, не меньше.
Я испугался.
– Ну что? – как будто мирно произнесли несколько Толек, но мне послышалась угроза.
– Н-ничего, – выдавил я едва-едва из пересохшего горла, уверенный в одном – мне несдобровать, ведь я уже неоднократно встречался с ними по дороге к школе,
