— Меня зовут Бэтруэл. Я один из доверенных представителей моего Господина и располагаю всеми полномочиями для заключения договора. А теперь, если вы будете столь любезны и освободите меня от этого пятиугольника, слишком для меня тесного, мы со всеми удобствами обсудим с вами условия договора.
Некоторое время Стефен рассматривал незнакомца, потом отрицательно покачал головой.
— Ха-ха! — произнес он. — Ха-ха-ха!
Глаза гостя расширились. Он выглядел оскорбленным.
— Я попрошу!… — произнес он.
— Послушайте, — сказал Стефен, — извините меня за досадный случай, который привел вас сюда. Но поймите, здесь вам делать нечего, абсолютно нечего, независимо от того, что вы собираетесь предложить.
Некоторое время Бэтруэл в задумчивости изучал Стефена. Затем он слегка поднял голову, и ноздри его затрепетали.
— Очень странно, — заметил он. — Святостью здесь и не пахнет.
— О, не в этом дело, — заверил его Стефен. — Просто некоторые из ваших делишек хорошо нам известны, и — что весьма существенно — известны и последствия: не было случая, чтобы вступивший с вами в союз рано или поздно не пожалел об этом.
— Да вы только подумайте, что я могу вам предложить!
Стефен отрицательно покачал головой.
— Не старайтесь, право, — сказал он. — Я ведь привык отбиваться от вполне современных назойливых коммивояжеров. Мне приходится иметь с ними дело каждый божий день.
Бэтруэл посмотрел на Стефена опечаленными глазами.
— Я больше привык иметь дело с назойливыми клиентами, — признался он. — Ну что ж, если вы уверены, что все это простое недоразумение, мне остается только вернуться восвояси и дать объяснения. Признаться, ничего подобного со мной раньше не происходило, хотя по закону вероятностей и должно было произойти… Не повезло! Ну да ладно. До свидания — тьфу, черт, что я говорю, — прощайте, мой друг, я готов.
Бэтруэл замер, как мумия, и закрыл глаза: теперь и лицо его одеревенело.
Но ничего не произошло.
У Бэтруэла отвалилась челюсть.
— Ну произносите же! — воскликнул он раздраженно.
— Что произносить? — спросил Стефен.
— Слово Власти! Освобождение!
— Но я его не знаю! Я понятия не имею о Словах Власти, — возразил Стефен.
Брови Бэтруэла опустились и сошлись у переносицы.
— Вы хотите сказать, что не можете отослать меня обратно? — спросил он.
— Если для этого необходимо Слово Власти, то, ясное дело, не могу, — сказал Стефен.
Ужас тенью лег на лицо Бэтруэла.
— Неслыханное дело!… Как же мне быть? Мне совершенно необходимо получить от вас или Слово Освобождения, или подписанный договор.
— Ну что ж, скажите мне это слово, и я его произнесу, — предложил Стефен.
— Да откуда же мне его знать? — рассердился Бэтруэл. — Я никогда его не слышал. До сих пор те, кто вызывал меня, спешили поскорее состряпать дельце и подписать договор… — Он помолчал. — Все было бы гораздо проще, если бы и вы… Нет? Это просто ужасно, клянусь вам. Я. просто не представляю себе, что тут делать.
В дверь носком туфли постучала Дайлис, давая знать, что несет поднос с чаем. Стефен подошел к двери и приоткрыл ее.
— У нас гость, — предупредил он супругу: ему совсем не хотелось, чтобы она от удивления уронила поднос.
— Как же?… — начала было Дайлис, но когда Стефен открыл дверь пошире, она действительно чуть не выронила подноса. Стефен подхватил его, пока она таращила глаза, и благополучно поставил на место.
— Дорогая, это м-р Бэтруэл… Моя жена, — представил он.
Бзтруэл, все еще стоявший навытяжку, явно смутился. Он повернулся к Дайлис, чуть заметно наклонив голову.
— Очарован, мэм, — произнес он. — Надеюсь, вы извините мои манеры. К несчастью, движения мои ограничены. Если бы ваш муж был настолько любезен и разрушил эту пентограмму…
Дайлис продолжала рассматривать его, оценивающим взглядом окидывая его одежду.
— Боюсь… боюсь, что я ничего не понимаю, — жалобно произнесла она.
Стефен постарался наилучшим образом объяснить ей ситуацию. В конце концов она сказала:
— Ну, я не знаю… Следует подумать, что тут можно сделать, верно? Это не так уж просто — ведь он не какое-нибудь перемещенное лицо. — Она в задумчивости посмотрела на Бэтруэла и добавила: — Стив, поскольку ты уже сказал, что мы не собираемся ничего с ним подписывать, может быть, можно разрешить ему выйти из этого?… Ему там неловко.
— Благодарю вас, мэм, мне здесь действительно страшно неудобно, — с чувством сказал Бэтруэл.
Стефен в задумчивости помолчал.
— Ну что ж, раз он все равно здесь и мы все о нем знаем, особого вреда от этого не будет, — согласился он.
Стефен наклонился и отбросил в сторону куски ленты на полу.
Бэтруэл вышел из разорванного пятиугольника. Правой рукой он снял с себя шляпу, левой коснулся шарфа на груди. Затем он повернулся к Дайлис, отвесил ей поклон — и сделал это превосходно: отставил носок ботинка, левой рукой будто опираясь на несуществующий эфес шпаги, правой держа шляпу у сердца.
— Ваш покорный слуга, мэм.
Затем повторил это упражнение для Стефена:
— Ваш слуга, сэр.
Стефен ответил на это со всем старанием, сознавая, однако, что до элегантности гостя ему далеко.
Наступила неловкая пауза. Дайлис нарушила ее, предложив:
— Принесу-ка я еще чашечку.
Она вышла, вернулась и повела светскую беседу:
— Вы… э-э-э… вы давно не бывали в Англии, м-р Бэтруэл?
Бэтруэл, казалось, немного удивился.
— Что вас навело на эту мысль, м-с Трэмон? — спросил он.
— О, я… я подумала… — смутилась Дайлис.
— Мою жену приводит в недоумение ваш костюм, — объяснил Стефен. — Кроме всего прочего, простите мою нескромность, мне кажется, вы перепутали различные периоды истории. Например, стиль вашего приветствия примерно поколения на два предшествует вашему костюму.
Бэтруэл, по-видимому, был слегка озадачен. Он оглядел свой костюм.
— Последний раз, когда я был здесь, я особенно внимательно приглядывался к модам, — разочарованно сказал он.
В разговор снова вмешалась Дайлис:
— Пусть это не расстраивает вас, м-р Бэтруэл. У вас прекрасный костюм. А какой материал!
— Но не совсем в современном стиле? — проникновенно спросил Бэтруэл.
— Да, пожалуй, — согласилась Дайлис. — Вы, наверное, все слегка отстали от моды там… где вы… живете.
— Возможно, — признался Бэтруэл. — В XVIIXVIII веке у нас было много дел в этой части света, но уже в XIX количество их прискорбно сократилось. Вообще-то всегда бывают вызовы, но ведь дело случая, кого потребуют и в какой район. И так уж получилось, что в течение XIX века мне пришлось побывать здесь всего лишь раз, а в этом веке — и совсем ни разу. Так что можете представить себе, какую радость доставил мне вызов вашего мужа, с какими огромными надеждами на взаимовыгодную сделку я сюда явился…
