— Антигандов я не обслуживаю.
Гаррисон от неожиданности вздрогнул, но, взглянув на Мэтта, чье появление приятно напоминало недавнюю встречу с девушкой, занимающей сейчас его поленелы, он дружелюбно ответил:
— Но в прошлый раз вы меня замечательно обслужили.
— Тогда я не знал, что ты с того корабля. Зато теперь знаю! — Он смахнул салфеткой крошки со стола. — Антигандов я не обслуживаю.
— А нет другого места, где бы мы могли пообедать?
— Если вам удастся обязать кого-нибудь. Никто, конечно, этого не сделает, если поймет, кто вы, разве что ошибется, как я в прошлый раз. Но я два раза подряд ошибок не делаю.
— Как раз сейчас и сделаешь, — сказал жестким командным голосом Глид. Он толкнул Гаррисона локтем. — Смотри. — И выхватил из кармана маленький бластер. Направив его Мэтту в живот, он продолжал: — В нормальной обстановке меня отдали бы за это под суд, но сейчас начальство вряд ли расположено поднимать шум из-за этих двуногих ослов. — Он значительно потряс оружием. — Ну, живо тащи нам две порции.
— Нет, и точка, — выпятив челюсть и не обращая внимания на бластер, ответил Мэтт.
Глид щелкнул предохранителем.
— Учти, он сейчас от кашля сработать может. Шевелись!
— Нет, и точка, — ответил Мэтт.
Глид с отвращением сунул бластер в карман.
— Я просто тебя пугал. Он не заряжен.
— Заряжен или не заряжен, значения не имеет. Антигандов я не обслуживаю, и точка.
— А если бы я психанул и всадил в тебя полный заряд?
— А как бы я тогда мог тебя обслужить? Что с мертвеца возьмешь? Пора бы вам, антигандам, поучиться логике.
Выпустив эту последнюю стрелу, он ушел.
— Что-то в этом есть, — сказал Гаррисон уныло. — Что ты сделаешь с мертвецом? Над ним ты не властен. Пожалуй, придется уходить отсюда несолоно хлебавши.
— Не скажи. Вид нескольких трупов может привести остальных в чувство. Сразу забегают.
— Ты рассуждаешь по–земному, — сказал Гаррисон. — Это неправильно. Как ни крути, они давно уже не земляне. Они — ганды, хоть и не понимаю, что они под этим имеют в виду. — Он задумался, потом добавил: — Создание Империи привело к образу мышления, согласно которому Терра неизменно права, в то время как остальные шестнадцать тысяч сорок две планеты всегда не правы.
— От твоих разговорников мятежом попахивает.
Гаррисон не ответил. Глид, заметив, что внимание собеседника отвлечено чем-то другим, оглядел помещение и увидел только что вошедшую брюнетку. Он перевел взгляд на Гаррисона и сразу сообразил, что к чему.
— Хороша, — одобрил сержант. — Не слишком юна, не слишком стара. Не слишком толста, не слишком худа.
— В самый раз.
— Я с ней уже знаком.
— Не слепой, вижу,
Гаррисон помахал ей в знак приветствия. Она подошла легкой походкой и села за их стол. Инженер слегка жался и, покраснев до корней волос, вспомнив свои невообразимые уши, представил, что вид у него, похоже, самый, что ни есть дурацкий, с трудом выдавил из себя.
— Мой друг сержант Глид.
— Артур, — поправил его Глид, пожирая брюнетку взглядом.
— Меня зовут Илисса. А что такое “сержант”?
— Вроде шишки на ровном месте. Я только передаю парням приказы, кому что делать.
Ее глаза широко раскрылись.
— Неужели люди действительно позволяют другим людям указывать себе, что им делать и как?
— Разумеется. Как же иначе?
— Мне это кажется диким. — Девушка перевела взгляд на Гаррисона и, лукаво прищурившись, спросила его:
— А твоего имени я так и не узнаю?
— Джим, — чуть не поперхнулся Гаррисон.
— Мэтт подходил к вам?
— Да. И отказался нас обслуживать, — уже спокойнее отвечал инженер.
Она передернула полными плечиками.
— Это его право. Каждый человек имеет право отказаться. На то и свобода.
— У нас такая свобода называется бунтом.
— Не будь ребенком, — упрекнула девушка инженера и поднялась со стула. — Подождите здесь. Я пойду поговорю с Сетом.
— Ничего не понимаю, — сказал Глид, когда Илисса отошла. — Судя по тому, что говорил толстяк в лавке, нас все должны игнорировать, пока мы не дадим деру с тоски. Но эта дамочка ведет себя дружелюбно. Она не ганд. А может…
— Ошибаешься, — перебил Гаррисон. — Она просто пользуется правом сказать: “Нет, и точка”.
— Верно! Я об этом и не подумал. Они могут его применять, как им нравится.
— Конечно, — инженер снизил голос. — Тихо, она идет обратно.
Сев снова за столик, девушка поправила прическу и сказала:
— Сет лично вас обслужит.
— Еще один предатель, — усмехнулся Глид.
— Но с условием, — продолжала она, — что вы оба поговорите с ним перед уходом.
— Цена подходящая, — решил Гаррисон. — Но это значит, что вам придется погашать обед за нас троих своими обедами?
— Нет, только за себя.
— Как так?
— У Сета свои соображения. Он такого же мнения об антигандах, как и все остальные, но обладает склонностью к миссионерству. Он не согласен, что всех антигандов нужно игнорировать. По его мнению, так можно относиться только к слишком глупым и упрямым, кого не перевоспитаешь.
— Сет уверен, что каждый разумный антиганд является потенциальным гандом.
— Да что это такое “ганд”? — вопросил Гаррисон.
— Обитатель нашего мира.
— Но от чего происходит это слово?
— От имени Ганди.
Гаррисон наморщил лоб.
— Это еще кто?
— Человек, который изобрел Оружие.
— Никогда о нем не слышал.
— Меня это не удивляет, — заметила Илисса.
— Не удивляет? — Гаррисон решился возразить. — Позвольте заметить, что в наше время не Терре все получают такое образование…
— Успокойся, Джим. Я просто хотела сказать, что это имя наверняка вычеркнуто из наших учебников истории. Оно могло вызвать у вас нежелательные настроения. Поэтому меня и не удивляет, что ты о нем не слышал. Не можешь же ты знать того, чему тебя никогда не учили.
— Если вы подразумеваете, что на Терре история подвергается цензуре, то я в это не верю.
— Это твое право — верить или нет. На то и свобода.
— До известной степени. У человека есть обязанности, отказываться от которых он не имеет права, — совсем раскрепостился Гаррисон, сам это чувствуя и удивляясь без меры.
— Да? А кто определяет ему эти обязанности — он сам или другие?
— По большей части люди, стоящие выше его.
— Ни один человек не может стоять выше другого. Ни один человек не имеет права указывать другому, в чем состоят его обязанности. Если на Терре кто-то обладает подобной идиотской властью, то только потому, что идиоты это ему позволяют. Они боятся свободы. Они предпочитают получать указания. Они любят выполнять приказы. Ну и люди!
