Большинство – тоже фоны. Так они начинали службу. Я с удивлением узнал, что без двух лет солдатчины даже самого разбаронистого барона не примут ни в одно военное училище. Но хватало и просто парней «стержневой нации», как их официально именовали имперские справочники. Эти явно готовились в Клаусы марии пферц... то бишь в вахмистры. Так что выделялся только наш взвод. И, само собой, вечно оказывался в хвосте по всем показателям. Светловолосые и сероглазые имперцы, фоны и не фоны, как выяснилось, не ботфортом трюфеля хлебают. Из всего нашего взвода с ними потягался бы один я да ещё пара-тройка ребят, по происхождению вроде бы не то чехов, не то поляков – они и сами не знали. Но меня, само собой, терпеть не могли. И все обиды, причиненные их странам – когда на Земле ещё были страны – моей Россией, – помнили наизусть. И охотно перечисляли. По поводу и без повода. Остальные в нашем взводе – недокормыши-китайцы, другие из Азии – ещё «не набрали мышцу», как говаривал герр штабс-вахмистр.
Служба шла своим чередом. Это было как спорт, только для меня ставка была куда больше. Не так уж трудно оказалось выделиться на фоне остальных в моём отделении. Очень быстро я получил значок «обер-рекрута» – узкую поперечную полоску серебристого цвета на чёрный погон. За, как говорится, успехи в боевой и политической подготовке.
...Это было наше первое задание. Полоса препятствий, но не обычная наша тренировочная. Преодолеть эту, новую, поодиночке было невозможно. Перед нами чуть ли не до самого горизонта тянулся настоящий хаос – и глубокие рвы, заполненные жидкой грязью, и закопчённые остовы зданий, где в пустых оконных проёмах гудел огонь – для наших тренировок напалма не жалели. Паутины колючей проволоки, и нелепо торчащие прямо посреди поля скалы, обойти которые нельзя по условиям игры, и раскинувшееся болото, над которым поднимались зеленоватые дымки испарений – кусочек знаменитых живых болот Дельты Дракона, приближаться к которым предлагалось лишь исключительно после «высокотемпературной пламенной обработки до уровня гарантированного выгорания органики». Какие-то джунгли, которых я не узнал. Ну и, само собой, деревянные стены метров шесть высотой, свисающие с железных балок канаты, лабиринты решёток, с разлитой по земле горящей нефтью, и прочие прелести. На холмике, как мне показалось, я различаю забетонированное пулемётное гнездо, но эту мысль я отмёл как бредовую. Не собирается же «Танненберг» погнать всех своих рекрутов под кинжальный огонь!
– Взво-од!.. слушай мою команду! – проревел над самым ухом господин штабс-вахмистр. – По отделениям... согласно списку... разберись! Дела-ай – раз!
Надо сказать, дрючили нас всё-таки не зря. Почти никто не налетел друг на друга, не сцепился автоматами, не въехал соседу по носу трубой гранатомёта и даже при этом почти все ухитрились выстроиться по росту.
Но герр Клаус-Мария Пферц... само собой, остался недоволен.
– Стая страдающих запором гиппопотамов! – гаркнул он. – Стыд, позор и поношение!.. Слушай сюды, гамадрилы геморройные. Перед вами – полоса препятствий. Дистанция – десять километров. Норматив – два часа. Зачёт – по последнему. У вас – стандартный комплект снаряжения имперского десантника, каковым, может быть, сподобится стать один из всех вас – в лучшем случае. Имеется: винтовка штурмовая модели 98-kurtz или «манлихер эр-пять» с подствольным гранатомётом калибра пятьдесят пять, пятью снаряжёнными магазинами и двумястами патронами в пачках. Десять гранат, нож десантный универсальный, топорик, лопатка сапёрная малая, кошка пятилапчатая с тросиком, медпакет, устройство переговорное, прицел нашлемный комбинированный всепогодный, индивидуальные средства защиты – встроенная в шлем дыхательная маска и бронекомбинезон. Используя всё это, а также любые подручные средства на ваше усмотрение, отделения должны преодолеть полосу. Отделение, пришедшее первым, получает лишний день отдыха и сможет немедля отправиться к девочкам – разумеется, если уложится в норматив. Отделение, пришедшее последним, моет сортиры неделю и платит пять процентов месячной зарплаты тем, кто придёт первыми.
Кто-то сделал попытку горестно застонать – по-моему, рекрут Раздва-кряк, или попросту Кряк, как уже все стали называть его, – но под грозным взглядом штабс-вахмистра тотчас осёкся.
– Как, без сомнения, должно быть понятно даже таким орангутангам, как вы, патроны выданы боевые. То же. относится и к гранатам. Если постреляете друг друга – так вам, идиотам, и надо. Империя сэкономит немало денег, выдав однократную компенсацию вашим скорбящим, так их так через коромысло, родственникам – вместо того, чтобы оплачивать ваши жалкие попытки остаться в живых на имперской службе и далее. Ну и, понятное дело, вам встретятся препятствия, – господин штабс-вахмистр кровожадно подкрутил ус, – которые тоже будут использовать настоящие боеприпасы. Никаких шумовых эффектов. Взрывпакеты – это для бойскаутов. Вам, соответственно, разрешается палить и взрывать всё, что только сможете. Дозволены все приёмы. Главное – пройти дистанцию. Это как на войне, дорогие мои шимпанзята. Всё ясно? По дистанция-ам... разберись!
Наше пятое отделение получило крайнюю «дорожку».
Пять «трасс» были разделены массивными обдернованными валами с колючей проволокой наверху.
– Заходить на дистанцию соседа запрещается. Карается снятием со всеми вытекающими. Поворачивать назад запрещается. В случае ранений – действовать по обстановке, курсы оказания первой помощи вы прослушали, медпакеты есть. Опять же, бабуины, на войне санитары успевают далеко не всегда. И не всегда есть возможность вынести раненых из боя в безопасное место. И у вас под началом могут оказаться совершенно необученные ополченцы. Так что учиться надо сразу. Всё ясно? По местам... внимание... марш!
И мы рванули Каждое отделение, одиннадцать человек, по своему «коридору». «Дистанции» плавно расходились. Пока бежать было легко, но впереди – расстояние в десять километров, а день обещает быть жарким. Надрываться с самого начала нет смысла. Выиграет тот, кто сохранит больше сил к финишу, а не кто уйдёт в отрыв на старте. Это всё-таки не марафон.
Раздва-кряк, по закону подлости, разумеется, оказавшийся в одном отделении со мной, тотчас рванул прямо с места, пыля и загребая ботинками. Вслед за ним припустили остальные – узкоглазый Хань, темнокожие смуглые Сурендра и Джонамани, не то чех, не то поляк, которого почему-то звали Денеб Фомальгаут Глинка, меланхолический финн Микка Варьялайнен, румын Кеос Ташеску, турок Фатих, иранский армянин Назариан и классический африканский негр, которого с первого дня называли просто Мумбой.
