Между окнами горели укрепленные на стенах керосиновые лампы, заливая помещение ярким светом. В алькове располагалась облицованная фаянсом печка, распространявшая приятное тепло.
На одном из столиков Розу ожидал накрытый серебряной крышкой поднос, но ее внимание привлекла расположенная в задней части вагона дверь с медной табличкой, на которой значилось "Туалетная комната". Девушка повернула ручку, желая удостовериться, что за дверью скрывается именно то, что ей надо.
Так и оказалось. Медная лампа с фарфоровым абажуром мягко освещала крошечную комнатку. Саквояж Розы стоял на прикрепленной к умывальнику полке. В умывальник - скорее даже туалетный стол из дорогого дуба - была вделана изысканная фаянсовая раковина со сливом и пробкой, что избавляло пассажира от необходимости беспокоиться о том, куда девать использованную воду. Рядом с раковиной в фарфоровой мыльнице лежал кусок кастильского мыла, а выше висел кувшин из такого же фарфора с краником внизу. Роза повернула краник, и из него потекла чистая теплая вода.
Девушка без колебаний сняла блузку и вымыла лицо, шею и руки - даже дважды, ужаснувшись тому, сколько грязи смыла вода. Волосы вымыть она не могла, но по крайней мере причесалась, опираясь на умывальник, чтобы не упасть при резких поворотах поезда. Потом заплела волосы в косу и уложила ее короной вокруг головы.
В саквояже была еще одна чистая блузка: Роза берегла ее в надежде, что сумеет переодеться прежде, чем предстанет перед своим нанимателем. Эта блузка - память о былых счастливых днях - была сшита из темно-розовой тафты. Увы, теперь - многократно заштопанная. В мягком свете ламп заплаты не должны бы быть особенно заметны... У Розы были еще чистые чулки, но сменить остальное белье, не снимая корсета и нижних юбок, она не могла, а потому ограничилась тем, что надела чистые чулки и блузку. Это сразу же заметно улучшило ее самочувствие. Чистая одежда после долгих дней в одном и том же костюме принесла ей истинное наслаждение. Роза достала зубной порошок и щетку и завершила процесс приведения себя в порядок.
Глядя на свое отражение в зеркале над умывальником, она решила, что могло быть и хуже. Она ужасно устала, и это заметно, но по крайней мере выглядит она теперь вполне прилично, а не как бродяжка, которая спит в одежде на станционных скамейках.
Оставив саквояж на полке, Роза вышла в салон; теперь ей не терпелось узнать, что лежит на подносе. Она подняла серебряную крышку и ахнула от восхищения.
Виноград, которого она не видела - не говоря уже о том, что не пробовала, - многие недели; два сорта сыра, хлеб с хрустящей корочкой. Роза налила себе белого вина и стала откровенно наслаждаться жизнью.
Подкрепившись, она решила, что сон пойдет ей на пользу, но когда прилегла на кушетку, оказалось, что ее непокорный рассудок слишком полон всяческих подозрений, чтобы дать ей уснуть. Благожелательный с виду мистер Камерон мог ведь на самом деле оказаться чудовищем...
"Может быть, это все ловушка. Вдруг в еду добавлено снотворное! Вдруг Камерон - торговец белыми рабынями! Что, если он собирается совратить меня?!"
"Чепуха", - ответила она себе. Зачем тратить столько времени и денег, чтобы заполучить одну женщину из Чикаго, когда в Сан-Франциско под рукой есть сотни - ну по крайней мере десятки - девиц полусвета, и все они гораздо опытнее, чем она, в ублажении мужчин. Наверняка такой богач, как Камерон, не испытывает недостатка в очаровательных спутницах, готовых удовлетворить любое его желание.
"Да, но, возможно, ему нужен кто-то, знакомый с творчеством Овидия..."
Однако идея о том, что Ясон Камерон станет выписывать из Чикаго ученую девицу для того, чтобы та приобщила его к древнеримским оргиям, показалась абсурдной даже подозрительной натуре Розы.
"Он ведь даже не знает, как я выгляжу! - сказала она себе, стараясь сдержать смех. - Он мог заполучить нечто вроде Лидии Булфинч - сплошные торчащие кости, мозги и волосы на подбородке!"
Представив себе Лидию в прозрачной римской тунике, раскинувшуюся, как сильфида, на кушетке, Роза все-таки не удержалась и хихикнула.
Должно быть, в конце концов она все-таки задремала, потому что следующим, что привлекло ее внимание, был неприятный металлический скрежет тормозов, достаточно громкий, чтобы разбудить крепко спящего человека. Роза села и поправила одежду, хотя прикасаться к грязной юбке ей было ужасно неприятно.
Как только поезд остановился, в дверь постучали. Роза поднялась на ноги, и в этот момент, не дожидаясь ответа, в вагон вошел мужчина.
Он вполне мог бы сойти за героя романа Бронте. Ростом немного выше Розы, он был изящен и смугл. Черные волосы, слишком длинные по чикагским маркам, доходили до плеч, создавая весьма романтическое впечатление. Мрачное лицо с высокими скулами и определенно римским носом, задумчивые карие глаза. Только подбородок не соответствовал романтическому образу слишком решительно он выдавался вперед, словно его обладатель имел привычку использовать его как таран против тех, кто вставал на его пути. Мужчина был одет в безукоризненный темно-синий костюм с неброским галстуком.
- Мистер Камерон? - сказала Роза, протягивая руку. - Я Розалинда Хокинс...
- Рад познакомиться, мисс Хокинс, но, боюсь, я не Ясон Камерон, ответил молодой человек, небрежно пожимая ей руку. Его голос оказался глубоким тенором, в котором звучала властность; никакого акцента Роза не заметила. - Мистер Камерон мой хозяин, и он послал меня проводить вас в дом. Меня зовут Поль Дюмон, я его личный секретарь и камердинер, - Он улыбнулся, но тепла в этой улыбке не было. - Вы можете называть меня по имени.
- Конечно, - ответила Роза, чувствуя, что ее отчитали, хоть и не понимая, отчего у нее возникло такое впечатление. - Пожалуйста, зовите меня... Розалиндой.
Не позволит она этому источающему холод человеку называть себя Розой!
- Благодарю, Розалинда. Ах нет, - остановил он девушку, когда та нерешительно протянула руку к своему саквояжу, - насчет багажа не беспокойтесь. Его доставят. Не пройдете ли вы со мной?
Розе ничего не оставалось, кроме как спуститься за ним по лесенке. Она плохо представляла себе, чего ожидать. Спустившись, она оказалась на мраморной платформе, откуда вверх вела врезанная в утес беломраморная лестница. Роза попятилась и прижала руку к горлу, ежась от холода и сырости. Над платформой проплывали полосы тумана; должно быть, близился рассвет.
Вид лестницы привел Розу в уныние. Никогда ей не вскарабкаться на такую высоту!
Заметив ее смущение, Поль улыбнулся, как будто оно доставило ему удовольствие.
- Не беспокойтесь, Розалинда. Сегодня мы не будем подниматься по лестнице. Хозяин не ожидает такого подвига от усталой путешественницы. Лестница предназначена только для того, чтобы производить впечатление, - и для тех гостей, кто желает продемонстрировать свою силу и выносливость.
