Да, на пороге стояла она. Спустя девять лет Дэн все еще помнил ее лицо.
– Здравствуйте, пастор, — сказала женщина.
О'Клири взглянул на Дэна.
– Анита Мендоза, позвольте представить вам Дэна Росса.
Она протянула руку.
– Здравствуйте, мистер Росс.
Он взял руку женщины обеими руками и взглянул в ее доброе, участливое лицо, в ее глубокие карие глаза.
– Благодарю за честь. Спасибо, что позволили нам заехать.
Она широко распахнула дверь.
– Проходите, пожалуйста.
Где-то в глубине леса бежали по невидимой тропинке, вьющейся среди ягодных кустов и цветов, мама и ее озорная, смешливая дочка; они кричали и смеялись, и дурачились, — словно это было для них самым обычным, самым нормальным на свете делом.
– Ну давай, начинай! — подзадорила Кэти.
– Ладно, только ты будешь подпевать! — лукаво откликнулась Тилли.
– О… — Кэти пыталась перевести дух. — Ну, откуда начнем?
Тилли пропела первые слова:
– Эй, дру-у-ужок…
Кэти подхватила, и песня началась — веселое состязание двух голосов, озорной дуэт двух невидимых обитателей леса.
Эй, дружок!
Выходи играть со мной,
Три мяча возьми с собой.
Влезь на наш высокий тис,
Громко крикни в нашу бочку,
По перилам прокатись,
Мы теперь друзья с тобой
Навсегда — и точка!
Потом Тилли крикнула:
– Спорим, я первой добегу до того дерева!
– О-о-о… — простонала Кэти. — Ты хочешь меня измотать вконец!
Вздрогнули кусты, зашелестела трава, замелькали две пары ног…
И вот они стремительно взбежали на холм и пустились вниз по склону, держась наравне — Тилли размахивала руками, что ветряная мельница крыльями, а Кэти просто старалась удержаться на ногах.
– Эй, не так быстро! — смеясь запротестовала Кэти.
А Тилли только счастливо взвизгнула в ответ.
Тилли достигла дерева первой, обежала его, а потом упала на землю и принялась кататься, кувыркаться в высокой траве, над которой мелькали лишь ее руки и ноги. Кэти добежала до дерева, радуясь, что гонка окончена. Она схватилась за ствол, задыхаясь и тяжело отдуваясь, но лицо ее при этом сияло.
Из травы вынырнула голова Тилли.
– Ты замечательно бегаешь, мамочка!
Вид Тилли позабавил Кэти.
– Ну что ж, теперь ты знаешь, откуда у тебя такие проворные ножки!
Потом она подумала о цветах, обо всех этих смеющихся, приветливо кивающих, танцующих цветах вокруг — которых были мириады — и особенно о тех, что самого глубокого, самого восхитительного пурпурного цвета, какого она никогда прежде не видела.
– О… — Новая мысль пришла Кэти в голову. — Ну уж такого случая я точно не могу упустить!
– Ты о чем это? — с любопытством спросила Тилли.
Кэти начала собирать цветы, тщательно выбирая нужные.
– Вот. Я сейчас покажу тебе, как украшать волосы цветами.
Тилли восторженно округлила глаза.
– Ты хочешь сделать меня красивой, мамочка?
– Ты и так красивая, милая моя. А ну-ка, сядь.
Тилли нашла удобный камень и села, выпрямившись и вытянув голову вперед. Она приготовилась.
Кэти вынула из кармана расческу и принялась прикидывать, как получше убрать длинные локоны Тилли.
– Я давно ждала такого случая.
Тилли заерзала в радостном возбуждении.
– Я никогда еще так не делала.
– Ну-ка, теперь сиди спокойно. Надо же! Какие у тебя густые волосы! Прямо как у твоего папы.
– А Эмми украшает волосы цветами?
– М-м-м… да, особенно весной. Но она много чего делает со своими волосами.
– Знаешь, когда вы вернетесь сюда, мы все будем вместе и научим друг друга всяким разным вещам.
Кэти не стала останавливаться на этой мысли. Сейчас она хотела только одного: расчесывать волосы своей маленькой дочке.
– Давай уложим их вот так. Я хочу видеть твои розовые щечки.
– Я жду не дождусь, когда увижу Эмми и она научит меня рисовать.
– Всему свое время. Какое это имеет значение, если мы с тобой сейчас вместе.
– Угу. Мне только хотелось бы, чтобы ты осталась здесь подольше.
«Тилли, не порти мой чудесный сон!»
– Милая, нам действительно не стоит говорить об этом сейчас.
Тилли попыталась повернуть голову.
– Мамочка… но мы должны поговорить.
Кэти пропустила ее слова мимо ушей.
– Сиди спокойно. Я создаю настоящий шедевр.
Тилли сидела спокойно, пока Кэти убирала ее волосы цветами. Тилли и цветы были созданы друг для друга.
Но Тилли настаивала.
– Мамочка, я должна сказать тебе что-то.
– Да?
Тилли что-то сказала. Кэти различила лишь несколько слов, не все. Какой-то другой звук вторгся в ее слух, какой-то другой голос.
– Тилли, что ты сказала?
– Мамочка, пожалуйста, никогда больше не вини себя. Помни, что Иисус…
Снова раздался другой голос, заглушивший слова Тилли.
– Кэти, — произнес он.
Кэти поморщилась и легко потрясла головой. Она чувствовала тревогу, раздражение.
– Тилли, извини, я не расслышала тебя.
Тилли серьезно, горячо сказала:
– Иисус простил тебя давным-давно, ты должна знать это. Пожалуйста, не вини себя больше.
Кэти посмотрела в прекрасные детские глаза.
– Тилли, ты знаешь, что для меня это самое главное.
И снова тот голос!
– Кэти… милая…
Это Дэн! Ее звал Дэн!
Кэти зажала ладонями уши.
– О, прекрати! Не надо!
Тилли впала в отчаяние. Она должна еще что-то сказать, мама должна услышать ее.
– Мамочка… послушай! Посмотри на меня!
Голос Тилли звучал еле слышно. Кэти видела дочь, но…
– Говори громче, Тилли! Я не слышу тебя!
Маленькие ручки протянулись к ней. Кэти попыталась взять их, но они уже были так далеко. Кэти шарила в пустоте.
– Мамочка, — сказала Тилли, — помни всегда, что я люблю тебя.
– Кэти, проснись… — снова позвал Дэн.
Кэти потянулась, рванулась вперед. Она нащупала маленькие ладошки и крепко сжала их.
– Держись за меня, Тилли! Не уходи!
Цветы на лужайке пришли в крайнее волнение. Они неистово раскачивались взад и вперед. Смотрите! — казалось, говорили они, — смотрите, сейчас что-то произойдет!
Дул холодный ветер, завывая в высоких кронах деревьев.
Тилли изо всех сил вцепилась в мамины руки.
– И всегда помни, что я больше не страдаю.
