Гровер миновал последний дом на своей улице и повернул на Воронью дорогу, где было гораздо темнее, потому что дома стояли дальше друг от друга и их окна освещали лишь небольшие участки улицы.
Наконец он подошел к высокому темному дому Хойта Маккоя, в котором на верхнем этаже горело одно окно. Цепляясь за колючие кусты, Гровер пробрался к тому месту, где еще недавно его настиг окрик Хойта.
Где же этот чертов блокнот? В тени деревьев и кустов Гровер ничего не видел. Опустившись на колени, он стал искать на ощупь. Ему попадались камни, комья земли, колючая трава, сухие листья, но не блокнот. Неужели Хойт нашел его и выбросил в мусорный контейнер или какой–нибудь зверек утащил его в свою нору? Гровер даже простонал от отчаяния. Он должен найти блокнот! Иначе он не сможет уехать, даже если у него появятся деньги, а ему надо уехать, от этого зависело его будущее…
Вдруг Гровер нащупал металлическую спираль. Так это же блокнот! Мальчик схватил его и осторожно пролистал страницы, ища незакрепленную. Да, бланк на месте. Все в порядке. Теперь надо выбираться отсюда.
Гровер тихо прошел между деревьями и кустарниками, мимо черного автомобиля Хойта, припаркованного на углу дома, и еще раз, перед тем как выйти на подъездную дорожку, где его не укрывали кусты, посмотрел на дом… И тут у него на глазах свет в окне погас. От неожиданности Гровер скрылся в кустах. Должно быть, Хойт выключил свет и лег спать, а может быть, что–то услышал и теперь вглядывается из окна в темноту. Мальчик решил подождать… и вдруг увидел нечто странное.
За зашторенными окнами первого этажа появился синеватый свет, похожий на лунный, он становился все ярче и ярче. Что это такое? Хойт разом включил двадцать телевизоров или проводит какой–то эксперимент?
Гровер смотрел на окна, а вокруг стихли все звуки, будто ему заткнули уши ватой. В одно мгновение небо над домом Хойта рассекла яркая, тонкая как струна линия. Через секунду она исчезла, а звуки вернулись: шепот ветра в ветвях, далекий крик птиц. Воображение не сыграло с мальчиком злую шутку: он видел длинную узкую трещину в небе, будто оно раскололось, выпустив свет. Гровер никогда не видел ничего подобного.
Постояв еще несколько минут, он крепко зажал в руке блокнот и бесшумно, словно вышедший на охоту кот, направился к подъездной дорожке. И лишь отойдя далеко от дома Хойта Маккоя, он помчался к Вороньей дороге, а затем к своему дому.
В субботу Кристал кружила по особняку, что–то проверяя и занося в список неотложных дел. На кухне и в ванных, гремя инструментами, работали сантехники, маляры сдирали старую краску с подоконников и укрывали пленкой мебель и пол, а Кристал ходила из комнаты в комнату, раздавая указания.
Иногда приходили люди, чтобы выразить соболезнования в связи с кончиной профессора Грина. Некоторые оказывались очень словоохотливы. Им хотелось побольше узнать о Кристал, и они задавали ей самые разные вопросы: «Вы замужем, дорогая?», «Собираетесь поселиться в Йонвуде?», «В какую церковь вы ходите?», «Вы уже познакомились с миссис Бисон?». В конце концов Кристал вежливо говорила, что у нее очень много дел и она вынуждена попрощаться.
— Я хочу съездить в антикварный магазин, — сказала она Никки, когда они остались одни, — предложу кое–что из мебели. Потом у меня встреча с риелтором, вернусь к вечеру.
Как только Кристал уехала, Никки помчалась в детскую, где ее ждал Отис. Она отправилась с ним на прогулку, а когда вернулась, пошла на кухню, чтобы сварить себе шоколад. И тут зазвонил телефон. Обычно она не отвечала на звонки. Действительно, кто ей мог позвонить? Когда Кристал уезжала, включался автоответчик, и, как правило, ей звонили рабочие насчет ремонта. Но на этот раз раздался голос Аманды:
— Алло. Э… Это Аманда Стоукс. Я…
Никки схватила трубку:
— Аманда! Это я, Никки.
— Как хорошо. Я не знала что и сказать, боялась, что сообщение прослушает твоя тетя.
— Ты получила работу у пророчицы?
— Получила! Я такая счастливая! Но я звоню, потому что мне нужны мои вещи. Ты можешь мне их принести?
— Конечно, — ответила Никки. — Скажи что.
— Все в моем чемодане, под кроватью. Только книги не приноси. Они мне не нужны. Если хочешь, оставь их себе.
— Ладно. Я могу принести прямо сейчас. Говори адрес.
— Дом двести сорок восемь по Скворцовой улице, — ответила Аманда и объяснила, как туда пройти.
Положив трубку, девочка пустилась в пляс. Она встретится с самой пророчицей!
Никки поднялась наверх и вытащила из–под кровати чемодан Аманды. Открыв его, она увидела нижнее белье, футболки, полосатый байковый халат, слаксы. Среди этих вещей оказались розовый набивной котенок, у которого вытерся весь ворс, и мятая открытка с изображением морского берега. Никки не могла устоять перед искушением прочитать надпись на обороте:
«Дорогая Тыквочка! Какое красивое место! Великолепные пляжи! До скорой встречи. Мама».
Судя по дате, открытка отправлена двенадцать лет назад. «Неужели это все, что осталось у Аманды в память о матери?» — подумала Никки.
На дне чемодана она нашла четыре книги карманного формата. Никки взяла одну под названием «Порог страсти». На обложке была нарисована женщина с длинными черными волнистыми волосами в объятиях мужчины. На обложке другой книги, которая называлась «Сердце в огне», мужчина и женщина стояли обнявшись на высоком утесе, а за ними пламенел закат. Никки заинтересовалась книгами и решила, что обязательно их прочитает: возможно, они помогут ей достигнуть цели номер два.
Закрыв чемодан, она спустилась вниз, прошла мимо плотника, ремонтировавшего парадную дверь, и направилась к дому пророчицы.
Утро выдалось ненастным. По небу неслись серые облака, пронизывающий, холодный ветер скреб по тротуару опавшими листьями. Добравшись до центра города, Никки поняла, что что–то произошло. Повсюду собирались люди и о чем–то возбужденно переговаривались. Проходя мимо аптеки, она увидела толпу, которая слушала по телевизору новости. Еще больше людей собралось у телевизора в магазине видеотехники и в ресторане «Уютный уголок».
«Должно быть, делает очередное заявление», — подумала Никки, увидев на экране президента, но ей не терпелось добраться до дома пророчицы.
Она прошла по Скворцовой улице четыре квартала, пока не добралась до дома двести сорок восемь. Аккуратный, оштукатуренный белый дом с крыльцом был похож на другие дома на этой улице, которые отличались лишь привязанными к забору букетами увядших цветов, ангелами с рождественской ели, изображениями святых и рукописными плакатами. На одном Никки прочитала:
