- Пап, это ты маму нарисовал? Здорово!
Точно. Здорово. Влип я здорово. Честно сказать, что рисовал не я?
А КТО? Кто, кроме меня, мог видеть маму В ТАКОМ ВИДЕ? И зарисовать...
Сказать, что эта мадам только похожа на Ларису? А я бы поверил? Вот
рисунок, вокруг - орудия преступления. Как наши - 2М, ТМ, так и импортные
"кохиноры", бритва, стружки в пепельнице, проба грифелей на бумажке.
А рисовал не я... Кто мне поверит?
- Не трогай, еще не закончено.
- Пап, а ты мне этот портрет подаришь? Я его на стенку в рамке
повешу.
- Я хотел его у себя в корабле на стенку повесить.
- Ну пап... Ну пожалуйста... Ты себе еще нарисуешь...
Если б я умел...
- Ладно, скопируем, чтоб тебе экземпляр и мне экземпляр.
Зинуленок уже замеряет линейкой размеры, тащит из-за шкафа рамку.
В рамку портрет никак не вписывается. Мелковат. Я тем временем заканчиваю
реставрационные работы по углам, там, где кнопки были. Кладем рисунок
в огромную папку и топаем в фотомастерскую. Там наш рисунок прогоняют
через сканер размером с праздничный стол. Зинуленок оттирает мастера от
компьютера, начинает умело работать в "фотошопе". Выбирает фон с рисунком
холста, колдует с яркостью, контрастностью, прозрачностью, накладывает фон
на рисунок. Потом рисунок на фон, опять колдует с настройками прозрачности,
размерами холста - и пускает результат на принтер. Я поражен. То, что
вылазит на принтер - это настоящая картина, нарисованная углем на грубом
холсте. И она вдвое больше оригинала - как раз под рамку.
Выводим два экземпляра. Зинуленок на всякий случай скидывает
результат на флэшку, а я предупреждаю мастера, что на рисунке - моя жена.
И если я где-то увижу... Мастер клянется и божится, что блюдет авторские
права, тайну личности и при мне сотрет все рабочие файлы.
Довольные, возвращаемся домой, выбираем место для гвоздя на стене.
За грохотом дрели не слышу, как входит Лариса. Не успеваю предупредить
Зинуленка, и та хвастается картиной в рамке... Что сейчас будет...
Странно. Лариса, кажется, довольна.
- Ах ты мой Врубель!
Не пойму. Вчера это было порнографией. Может, все дело в рамке?
На следующий день меня поднимает с постели телефонный звонок.
Смотрю на часы - полпервого. Смотрю на номер звонящего - Старик. Надо
ответить.
- Крым, ноги в руки - и в управление, - говорит Старик. - Машину
я за тобой выслал.
- Что случилось?
- Иваненко возвращается.
Слушаю короткие гудки. Потом бросаю трубку и спешно одеваюсь. Когда
водитель звонит в дверь, я уже завтракаю - жую холодную сосиску из
консервной банки.
Пока несемся по городу, размышляю. Иваненко ушел в полет четыре
с чем-то месяца назад. Полет за три звезды - это шесть джампов. Плюс
программа. Трудно уложиться быстрее, чем в пять-шесть месяцев. Значит,
нештатка. Понятно, что нештатка, иначе чего ради меня из отпуска сорвали?
Водитель ничего не знает. Не по чину. А жаль. Вообще-то, в этот
полет должен был идти я. Но мою лошадку заводчане кокнули. Вот и пошел
Степа Иваненко. Мужик серьезный, основательный, показного риска не любит,
но от неизбежного не прячется. Жена, трое детей - больше ничего о нем не
знаю. Мы с ним по фазе не совпадали. Я на земле - он в полете, и наоборот.
Корабль - "Адмирал Ушаков", пятнадцать тысяч тонн, десяток рейсов.
- Степан вернулся от первой звезды, - встречает меня Старик.
Ушел в джамп на восьмом импульсе, вынырнул с недолетом. Четыре месяца
подгребал к звезде. Решил вернуться, разгрузил трюмы - и опять ушел в
джамп только на восьмом импульсе активаторов. Вынырнул опять с недолетом.
Будет на Земле только через четыре-пять месяцев.
В рубашке парень родился. Восьмой импульс - это уже в зоне отражения.
Его должно было назад отбросить, как Егора. Эффект зеркала. А он всего лишь
чуть-чуть недолетел. И так - два раза подряд.
- Какая моя задача?
- Ты - член экспертного совета.
Только этого не хватало.
- ... А кого же, если не тебя?! - убеждает Вадим. - Я там не был,
я только по системе грузовики водил. Ты у нас авторитет, солнышко наше
ясное!
- Я капитан, какой из меня эксперт? Я даже не знаю, что там
произошло.
- Никто не знает, в том-то и дело! Степан после первого джампа
решил назад повернуть. Ругать его за это, или орден дать?
- Ты что, издеваешься? Капитан должен верить своей интуиции! Иначе
зачем он вообще на борту? Жесткую программу можно и в автопилот забить.
- Это на комиссии и скажешь.
- Степан был прав на сто процентов! И второй джамп это подтвердил.
Он спас корабль и привез информацию, - не могу успокоиться я.
- Вот для этого тебя в комиссию и назначили. В моих устах это просто
слова. В твоих - неоспоримая истина, понял? Потому что ты носишь это,
- Вадим стучит пальцем по капитанской эмблеме на моем кителе. - Потому
что у тебя авторитет. Ты много раз уходил - и всегда возвращался. Твое
слово имеет вес и у нас, и у американцев... Кстати, об американцах.
Через четыре дня у них намечен старт.
- Предупредить надо...
- А что мы им скажем? Степа улетел, но решил вернуться?
- Да, скажем что знаем. Не маленькие, пусть сами думают, сейчас
лететь, или подождать до выяснения.
Вадим садится составлять документ. Никаких выводов, заключений,
только голые факты. И обещание передавать информацию по мере поступления.
Ставлю подпись. Вадим убегает за подписью Старика. Три подписи членов
комиссии - это не полный состав, но уже внушительно выглядит. Бедные
америкосы. Я бы на их месте задержал полет.
- Пап, Дима говорит, что это не габаритно-весовой макет, а самый
настоящий "мячик".
Это вместо "Здравствуй, папа". Смотрю на Диму. Где-то я видел
этого очкарика... Ах да, двухмачтовые подносы в фонтане ресторана!
Беру зонд, взвешиваю на ладони, словно в первый раз увидел.
- Ну да, корпус, наверняка, от самого настоящего. А для чего тебе
настоящий "мячик"?
- Для генератора. Если этот генератор в автомобиль вставить, на
нем год ездить можно. - Паренек тащит из ранца потрепанный журнал
"Техника - молодежи" и тычет в разворот. На развороте - разрез "мячика"
- Гм-м... - чешу я в затылке. Автомобиль этот генератор не потянет.
Слабоват. Но совмещен с аккумулятором на случай пиковых нагрузок. Поэтому
взорвать его можно так, что любая авиабомба покраснеет от зависти.
Собственно, поэтому автомобили пока и ездят на бензине. Если б не было
одиннадцатого сентября, башен-близнецов, взорванных жилых домов... Да мало
ли чего могло не быть! Терроризм - реальная угроза, и давать террористам
