— О рухе.
Ра-Чен усмехнулся.
— Вам не дает покоя этот уродливый страус? Свец, это уже просто навязчивая идея.
Было ясно, что отступать Свец не собирается.
— Вы когда-нибудь слышали о таком явлении, как неотения [4]?
— Нет, никогда. Но, будем откровенны. Свец, мы и так превысили бюджет из-за экспедиции за рухом. Это, конечно, произошло не по вашей вине, однако еще один перелет обойдется нам в миллион коммерциалов.
— Мне не понадобится машина времени.
— Как?
— Мне просто потребуется помощь главного ветеринара. Ваших связей хватит, чтобы договориться обо всем?
Главным ветеринаром оказалась приземистая тучная женщина с выдававшейся нижней челюстью, большим бюстом и мускулистыми ногами. Огромный поднос с аккуратно уложенными на нем медикаментами и необходимыми приборами следовал за ней, плывя по воздуху мимо павильонов.
— Я знакома со всеми животными, находящимися здесь, — рассказывала она Свецу. — Сначала я решила дать им имена. Живому существу ведь полагается иметь хотя бы кличку.
— Но у них есть имена.
Я это поняла потом. ДЖИЛЬСКОЕ ЧУДОВИЩЕ, СЛОН, СТРАУС, — прочитала она. — Хорасу дали имя, чтобы его можно было отличить от Джилберта. Но ведь никто не перепутает ЛОШАДЬ со СЛОНОМ. Так что здесь их названия не повторяются. Бедные зверушки. — Она остановилась перед павильоном с надписью СТРАУС. — Это ваша находка? Я давно собиралась навестить его.
Птица, не зная, что делать, поменяла опорную ногу и склонила на бок голову, словно оценивая стоящих по другую сторону стекла людей. Казалось, ее удивило появление Свеца.
— Он похож на только что вылупившегося птенца, — заметила женщина. — Если, конечно, не обращать внимания на ноги. Похоже, их ускоренное развитие вызвано необходимостью выдерживать слишком большой вес.
Свец сомневался, где он нужнее. По его же предложению Зеера отправилась в экспедицию — значит, его место сейчас в Центре. Но он не мог справиться с мыслью о том, сто страус был его первой неудачей.
— Не кажется ли вам, что эта птица неотеник?
— Неотеник? Ну конечно! Неотения является неотъемлемой частью эволюции. Вы никогда не задумывались, почему наши тела, в отличие от тел всех остальных приматов, лишены волосяного покрова? А все дело в том, что, когда наши предки начали охотиться на равнинах, им потребовалась более совершенная система терморегуляции, чем та, которой обладало большинство приматов. Вот вам и первый признак недоразвития — обнаженная кожа. Большая голова — возможно, второй. Классическим примером неотении считается аксолотль [5]…
— Кто, простите?
— Вы ведь знаете, как выглядит саламандра? На начальном этапе развития у нее есть жабры и плавники. У взрослой особи наблюдаются сформированные легкие, а жабры атрофируются, и всю свою дальнейшую жизнь она поэтому проводит уже на суше. Аксолотль — ее жизнеспособный отпрыск, который навсегда остается с жабрами и плавниками. Налицо генетический сдвиг, типичный для неотении.
— Я никогда не слышал ни об аксолотлях, ни о саламандрах.
— Для их нормального существования были нужны открытые водоемы, Свец.
Свец понимающе кивнул. Мысленно он успел прикинуть, что раз оба эти вида обитали в открытых водоемах, то, значит, они вымерли более тысячи лет назад.
— Неясно, когда ваша птица лишилась способности летать. Случайные и очень давние неотонические изменения могли повлиять на рост крыльев. В этом случае, такие большие размеры туловища являются чем-то вроде компенсации.
— Так значит, его предки…
…возможно, были не больше индюков. Хотите войти и выяснить это?
Стеклянная стена разомкнулась, и Свец, шагнув в павильон, сразу почувствовал искусственно повышенное атмосферное давление. Страус испуганно прижался к дальней стене.
Ветеринар открыла чемоданчик, лежавший на ее летающем подносе, и, достав оттуда глушитель, привела его в действие. Пронзительный птичий крик нарушил обычную для вивария тишину. Птица распласталась на полу, как будто ее подстрелили. Все было проделано обдуманно и неторопливо.
Ветеринар пошла по направлению к своему пациенту, но неожиданно остановилась на полпути. Она испуганно втянула носом воздух, потом еще раз.
— Кажется, у меня исчезло обоняние!
Свец извлек из кармана два похожих на целлофановые пакеты предмета и протянул ей один из них.
— Наденьте это.
— Зачем?
— Вы можете задохнуться, если не последуете моему совету. — Второй он натянул себе на голову и обжал край вокруг своей шеи так, что он прилип к коже, прекратив доступ воздуха. — Здесь воздух смертоносен для нас, — объяснил он. — В павильонах специально воссоздают воздух, каким дышали земляне полторы тысячи лет назад. Тогда еще не существовало ни отходов производства, ни ядовитых выбросов в атмосферу. Теперь вы поняли, почему не почувствовали ничего, кроме запаха, исходящего от страуса?
— Да, конечно, для нормальной жизнедеятельности всех систем нашего организма не нужна ни двуокись серы, ни окись углерода, ни окись азота. Но зато нам необходим углекислый газ. Под вашей левой рукой в лимфатических железах находится множество нервных окончаний, регулирующих дыхательный процесс, которые, в свою очередь, активизируются только при определенной концентрации в крови углекислого газа. — Она, наконец, справилась со своим фильтрующим шлемом. — Насколько я понимаю, концентрация газа здесь доходит до недопустимо низкого предела.
— Ну, конечно. Мы просто забываем, что нужно усиленно дышать, потому что привыкли к тому, что воздух содержит приблизительно четыре процента углекислого газа, в то время как здесь — в десять раз меньше. Такой химический состав как раз годится для этой птицы. Она бы просто сдохла, если бы находилась за пределами павильона. Люди в течение полутора тысяч лет привыкали к тому воздуху, которым мы теперь дышим. Наш страус такой возможности не имел.
— Я запомню все, что вы рассказали, — мгновенно отозвалась она, и Свец почувствовал себя так, как будто пытался проинформировать человека о предмете его собственной научной работы. Ветеринар встала на колени рядом со спящим страусом, и летающий поднос опустился так, чтобы ей было удобно пользоваться им.
Свец наблюдал, как она брала частички мышечной ткани, определяла кровяное давление и частоту пульса птицы и снова замеряла эти параметры после введения малых доз гормонов и наркотиков.
В общих чертах он имел понятие о том, что она делает. Существовало специальное оборудование, фиксировавшее мутации организма данного животного за последнее время. Однако, никому не дано знать, что с ним случится через минуту. Доказательством тому в виварии был павильон с Homo habilis, который до недавнего времени принадлежал к Ближайшему Окружению, но имел неосторожность назвать Генерального Секретаря тираном и домоседом.
