Идентифицируя неотонические изменения, врач, должно быть, пыталась представить, что получится, когда они будут устранены. Возникнут сложности, связанные с обменом веществ. Если Свец прав, то масса птицы должна резко увеличиться. Пищу придется вводить внутривенно, а возможно, и изыскать какой-нибудь более интенсивный способ.
Вся процедура казалась ему таинственной и монотонной — о предмете исследований он знал все-таки очень мало.
Свец поймал себя на том, что рассматривает фильтрующий шлем на ее голове, который наполнился воздухом настолько, что стал практически невидимым. Только золотистый ореол оставался заметным на фоне желто-коричневого неба.
Неужели в Институте Космических Исследований действительно мечтают о воссоединении с Институтом Времени? Тогда этот золотистый нимб поможет им в достижении намеченной цели. Полупроницаемая оболочка, пропускающая через себя только определенные газы и поддерживающая внутри баллона необходимый для дыхания химический состав воздуха, была получена прямо со склада Института Космических Исследований.
Остальное же оборудование Института Времени: летатели, анестезирующие ружья, блоки уменьшения массы тела в целях антигравитации для новых кабин перелетов — поставляли предприятия по производству космического снаряжения.
Но главным их козырем было не это.
Раньше жизнь в океане била ключом, размышлял Свец. Теперь необитаемы целые континенты — там нет ничего, кроме покинутых людьми городов. Когда-то здесь зеленели деревья, пели птицы, журчали ручьи. Мы вырубили леса, истребили животных, отравили воду в реках, наладили искусственное орошение пустынь, окончательно загубив там все живое; на Земле не осталось никого, кроме нас самих.
Мы оторвались от своих корней, не знаем абсолютно ничего о нашем прошлом и даже не можем отличить правду от выдумки. Мы погубили многие формы жизни на планете за последние полторы тысячи лет и изменили состав воздуха до такой степени, что теперь уже не в состоянии исправить положение.
На меня наводят ужас жившие в прошлом существа. Я не могу дышать чистым воздухом. Я не знаю, какие растения годятся в пищу, и не умею охотиться. Я понятия не имею о том, какое животное представляет опасность для моей жизни.
Прошлое Земли так же чуждо мне, как и история любой другой планеты.
Так пусть им занимается Институт Космических Исследований!
Главный ветеринар была занята тем, что опускала меченые концы разноцветных трубок в пробирки с частицами тканей, взятыми из различных органов птицы. Трубки были соединены с находившимся на подносе прибором.
Зазвонил карманный телефон Свеца. Он откинул крышку.
— У нас неприятности, — сказал появившийся на экране Ра-Чен. — Зеера уже возвращается. Похоже, она нажала на рычаг обратного перелета, как только вызвала большую кабину.
— Она улетела из прошлого до прибытия туда большой кабины?
Ра-Чен угрюмо кивнул.
— Я не знаю, что именно произошло, но это случилось в считанные минуты. Раз она попросила отправить большую кабину перелетов, значит автомобиль был уже у нее. Секундой позже все было кончено. Свец, я очень волнуюсь.
— Мне бы очень не хотелось уезжать отсюда именно сейчас, — Свец повернулся и посмотрел на страуса. Как раз в это время у него стали отпадать перья, что делало его круглым и голым. Это расставило все точки над i. — Я не могу покинуть виварий, сэр. Через каких-нибудь десять минут мы получим настоящего гигантского руха.
— Что? Прекрасно! Но как вам это удалось?
— Страус является неотоническим отпрыском руха. Нам удалось воспроизвести его предка.
— Хорошо! Оставайтесь там, Свец. Мы вручим его прямо на месте, — связь с Ра-Ченом прервалась.
— Не следует давать обещаний, которых вы не можете сдержать, — сказала ветеринар.
У Свеца душа ушла в пятки.
— Беда?
— Нет. Пока что все идет гладко.
— Выпали все перья. Это нормально?
— Об этом не беспокойтесь. Ваш страус возвращается в то время, когда он был птенцом, — весело сказала она. — Точнее, когда его прародитель был птенцом. Если его предок на самом деле по размерам не отличался от индюка, когда лишился способности летать, то птенец будет еще меньше.
— А что произойдет после этого?
— Он утонет в собственном жиру.
— Надо было произвести клонирование.
— Слишком поздно. Вы только взгляните на него, особенно на ноги. Они уже не такие мощные, как раньше.
Птица теперь напоминала большой мяч, покрытый бледно-желтым пухом. Ее тело словно сморщилось, ноги резко уменьшились. Она стала не больше четырех футов длиной. Лишний мышечный вес превратился в жир, страус теперь напоминал шар, а точнее, надувную игрушку, лежащую на обвислом боку в облачке перьев.
— Вот теперь он на самом деле похож на птенца, — заметил Свец.
— Вы правы, Свец. Собственно, так и есть. У такого большого детеныша будет гигант-папаша. — Внезапно ветеринар вскочила на ноги. — Придется поторопиться, Свец. В этом павильоне предусмотрено стационарное снабжение пищей?
— Ну конечно. А что?
— Он будет постоянно требовать пищи, если мы не… Покажите, где выдается корм…
Обитатели этого своеобразного зоопарка получали питание, как и везде, порционно, но каждому из них полагались необходимые добавки. Компьютер, подключенный к мозгу животных, внушал им представление, что они едят в привычные для них часы. Их «распорядок дня» выясняли с помощью специально разработанной программы.
Свец подвел ветеринара к трубе, по которой подавался корм. С помощью шланга она соединила ее с одним из приборов на своем летающем подносе; после этого, настроив его на работу, она подсоединила еще один…
Птица увеличивалась в размерах прямо на глазах. Жировая прослойка уменьшалась. Ее ноги и крылья удлинились, а клюв принял естественную крючковатую форму, становясь при этом острым и твердым.
Однако Свец заволновался — птица все еще казалась не чем иным, как обтянутым кожей длинным скелетом. Только ее тело было покрыто густым пухом, а местами даже перьями.
Теперь пища поступала прямо в две стоящие на подносе емкости, а оттуда — в разноцветные трубки. Ветеринару каким-то образом удавалось тотчас обращать ее в плазму.
— Все наладилось, — сказала она. — Я не была уверена, что у нас получится. Страус будет в порядке, если только процесс роста замедлится в нужный момент. — Она улыбнулась Свецу. — Вы были абсолютно правы. Эта птица — неотонический отпрыск руха.
В это время произошло нечто неожиданное. Свец не до конца осознал, что встревожило его, но как только он взглянул на небо, все стало ясно. Оно было нежно-голубым как в центре, так и над горизонтом.
