— Сальвадор, будь так любезен, прекрати пить.
— Пчму? Мне эт не мшает, — он демонстративно забулькал бутылкой.
— Зато мне мешает. Перестань надираться, а не то…, — Ив задумалась, — а не то я тебя укушу.
— Пдумаешь, как стршно. Хуже все рвно не бдет.
— Я бы не была на твоем месте столь в этом уверена, — проворчала Ив, раздумывая, не стоит ли применить к непокорному слуге силу, — Оскар, принеси мне, — начала было она и тут же осеклась, — Оскар, что с тобой?
Вампиренок неподвижно стоял возле окна, дрожа всем телом.
— Госпожа, вы слышите музыку?
Жалобная тихая мелодия просачивалась с улицы и волнами расплывалась по замку. Она звучала противно и невыразимо занудно, словно старая шарманка в руках нищего попрошайки. Сморщившись, как от острой зубной боли, Ив распахнула окно и выглянула наружу.
Несмотря на облачность, ночь была на удивление светлой. Полная, ослепительная Луна прочерчивала в тучах дымчато-белые дорожки, основания которых упирались заснеженную землю. Черные голые деревья отбрасывали неестественно большие, пугающие тени, но не это заставило Ив неподвижно замереть на месте, цепенея от страха. По одной из лунных дорожек на землю спускался ангел. Его окружало дивное сияние, трепещущее в такт доносящемуся с небес грегорианскому хору. Ив поежилась. Торжественные звуки божественного песнопения одновременно подавляли и раздражали ее, вызывая панику и смутное беспокойство.
— Там — ангел, — неуверенно сказала она, указывая в окно. — О… — произнес Сальвадор и выронил бутылку. Вид у него был совершенно убитый.
— Что "О"?
— Плхо! Англ — стршный. Стра-шный. Прник, — Сальвадор закатил глаза, — Противник.
— А-а…, — Ив вздохнула, — Кажется, я понимаю. Игрок пустил в ход вторую карту?
Горбун закивал и, опираясь о стену, попытался встать, но непослушные ноги не хотели его держать.
— Уууоох! — сказал он и упал на пол, — Оскр! Прнси вды!
Вампиренок встепенулся, перестал дрожать и нахально показал ему язык.
— Млнький мрзавец! — Сальвадор закряхтел, — Я до тбя еще дберусь!
— А попробуй!
— Стрх птеряли! Упыри ндоделнные!
Ив снова повернулась к окну и, глубоко вдохнув морозный воздух прыгнула вниз. Следом выпорхнул Хбрун и деловито устремился куда-то в темноту. Мягко приземлившись на припорошенную снегом дорожку, Ив поудобнее перехватила нетерпеливо подрагивающий меч и приготовилась к схватке. Ангел приближался. Он был одет в бесцветную хламиду, подпоясанную бисерным кушаком, и плетеные сандалии. Гладкое, словно фарфор, лицо обрамляли золотистые кудри.
«Интересно, а какого оно пола?» — недоуменно подумала Ив.
— Я вижу грешницу, — высокомерно заявил ангел, приблизившись. Его большие белые крылья слегка покачивались.
Ив попятилась. Ангел подошел еще ближе и уставился на нее холодными голубыми глазами. Его глаза цепляли, привязывали к себе, вызывая приступы пронизывающего тошнотворного ужаса. В их глубине таилось презрение, брезгливое сочувствие и укор. Казалось, что он знает о ней все и даже больше, чем все. И знание это давало ему право безжалостно, строго судить. Ив судорожно вздохнула, чувствуя, как погружается в свинцовое облако своих грехов.
— Покайся, дева, — продолжал ангел, — Покаяние облегчает душу.
Ив отпрыгнула назад и ущипнула себя за руку, пытась прогнать наваждение, но оно не отступало, а лишь усиливалось с каждым мгновением.
— Ты будешь прощена, — прошептал ангел, придвигаясь еще ближе, — Не верь посулам коварных совратителей.
Беспомощно посмотрев на него, Ив упала на колени и опустила голову. Невыносимая тяжесть давила на нее, как могильная плита, подавляя рассудок и волю. Обессиливающая, гадкая покорность проникала в кровь, заставляя склоняться все ниже и ниже.
— Иди ко мне, — невыносимо ласковым голосом произнес ангел под оглушающий аккомпанимент грегорианского песнопения, — Царствие Небесное ждет тебя, — и распахнул руки, словно готовясь принять ее в свои объятия.
— Я не могу, — запинаясь, пробормотала Ив, — Я чудовище.
— Да, — печально согласился ангел, — твои деяния ужасны. Но Отец наш в своей извечной доброте позволит тебе искупить вину, если ты сама придешь к нему.
— Правда? — не веря своему счастью пробормотала Ив. Ей казалось, что ничего более приятного она никогда не слышала.
— Истинно говорю, — ангел кивнул, — Никто не любит тебя больше, чем Он.
— Он…
— Поверь всем сердцем, приди с открытой душой — и тебе будет открыт путь в сияющие звездные чертоги!
— Чертоги…
Ив смотрела на ангела с восторгом и обожанием. По ее жилам разливались потоки жуткого, леденящего спокойствия.
— Там чистый свет льется и юные херувимы музицируют на арфах, — нараспев продолжал он, — И благовония курятся, подобно сладостным мечтам.
— Мечтам…
— Брось свой нечистый меч, он тебе больше не пригодится.
— Не пригодится, — согласилась Ив и ее пальцы ослабели, выпуская рукоятку, но тут раздался азартный лай и мимо нее пронесся Хбрун, гоня перед собой какое-то маленькое животное.
— Очнись, дура, — раздался одновременно с лаем сердитый шепот Эрихса, — смотреть противно. Не вампир, а какой-то слезливый благочестивый кисель. И немедленно отойди подальше от этого лицемерного гермафродита.
Ворчливый голос гнома словно рассеял какое-то колдовство. Ив вздрогнула и несколькими гигансткими прыжками перелетела на крышу замка. Набрав в ладони горсть снега, она принялась яростно растирать себе лицо, пытаясь прийти в себя. Ангел сердито нахмурился.
— Куда же ты, дитя?
— Я сейчас… сейчас вернусь.
Она помассировала пальцами виски и отряхнулась. Гнетущее осознание собственной грешности понемногу отступало, разум прояснялся.
— Эй, — тихонько позвала Ив невидимого помощника, — Эрихс? Ты тут?
— Тут, где ж еще. На минуту тебя одну оставить нельзя — беспомощная как младенец, — недовольно отозвался тот. Было слышно, как он что-то с аппетитом жует, — Зачем ты стала разговоры заводить с этим типом?
— Я же не знала, что…
— Не знала! Подумать только! Она не знала! — Эрихс саркастически рассмеялся, — Ты на него на него посмотрела хоть? Пристально?
— Ну…, — Ив замялась, — Посмотрела. Вроде бы.
— Вроде бы! Не надо смотреть «вроде бы». Надо раскрыть глаза пошире и соображать!
— Глазами соображать? — язвительно парировала Ив.
— Чем угодно! Любое существо с минимальными зачатками интеллекта сразу бы поняло, что от подозрительного крылатого субъекта в хитоне и лаптях надо удирать во все лопатки. Или лучше — сразу прикончить его. А не устраивать диспуты о небесных сферах.
