Я подвел девушку к забытому у стены трупу полицейского, снял у него с пояса наручники и защелкнул их на ее заведенных за спину руках. Браслеты тут же автоматически сузились, подстраиваясь под тоненькие запястья. Интересная штука эти современные полимеры… Она не сопротивлялась, только спросила: «Зачем? Я ведь все равно не сбегу. Куда бежать с летящего аэростата?»
— А твой мобиль?
— До него еще надо добраться. А я не знаю, как разблокировать дверь.
— Я тоже, — усмехнулся я. — Но я ранен, и ты могла бы этим воспользоваться.
— А если я пообещаю не пользоваться?
— Мне очень хочется верить твоим обещаниям, но наручники надежнее. Но ты не думай, я не хочу причинять тебе зла. Давай присядем.
Я вытащил из груды мебели стол и пару стульев и поставил это все на середину зала. Нашлась даже почти чистая скатерть и прозрачная вазочка с искусственными цветами. Водрузив это все, я сделал приглашающий жест. Девушка неловко присела на краешек стула.
— Что будешь пить? — осведомился я. — Сегодня я угощаю.
— Как? — усмехнулась она, звякнув цепью. — Лакать из миски?
— Через соломинку, — заверил ее я.
— Безалкогольное красное вино. Я не люблю спиртное.
— Хорошо. Подожди немного.
Я обошел зал, проводя инспекцию неразбившихся закупоренных бутылок, и через несколько минут вернулся с двумя из них. Безалкогольное для нее и обычное — для меня. Мне-то уже незачем заботиться о своем здоровье. Зайдя в дверь «только для членов экипажа», я вернулся с двумя чистыми бокалами и соломинкой в пакетике.
Хотя соломинка была длинной, ей все же пришлось наклониться, чтобы поймать ее губами. Я рассеянно смотрел на ее рассыпавшиеся каштановые волосы и думал, что это, пожалуй, их естественный цвет.
— Куда мы летим? — спросила она, отпив около трети бокала.
— Куда ветер дует, — пожал плечами я. — Если верить утреннему прогнозу, сейчас он юго-восточный.
— Но у вас есть какая-то конечная цель?
— Нет, — ответил я.
— Тогда зачем вы все это устроили?
— А что мне оставалось делать?
— Как что? Просто позволить им увести меня.
Я поперхнулся, брызнув вином на скатерть.
— Тебя? Ты хочешь сказать, что они приходили за тобой?
— Ну конечно, — пожала плечами она. — Я уже собиралась им сдаться.
— Что ты такое натворила? — рассмеялся я, не зная, стоит ли принимать ее слова на веру. — Ограбила банк?
— Ну, не совсем, — ответила она серьезно. — Взломала школьную сеть и исправила кое-какие оценки.
Я расхохотался в голос.
— И из-за этого, по-твоему, станут присылать двух полицейских с оружием и наручниками?
— Взлом компьютерных сетей — федеральное преступление, — строго сказала она, явно недовольная недооценкой своего криминального таланта. — От года до двадцати, в зависимости от последствий. А у меня это к тому же не первый случай. В первый раз меня замели два года назад, но тогда я отделалась предупреждением, потому что мне еще не было шестнадцати.
— Так ты, выходит, хакер?
— Есть немного, — улыбнулась она.
— И тебе не тридцать пять?
— В августе будет семнадцать.
Мне вдруг расхотелось смеяться. А что, если это правда? Если полиция приходила за ней, а меня никто не искал и не подозревал? А я, выходит, своими руками отнял у себя последние три недели… точнее, две недели и пять дней. Ибо будущее мое, особенно после убийства полицейского, абсолютно однозначно, и никакие заложники не позволят мне оттянуть его больше чем на несколько часов.
Должно быть, мой взгляд полыхнул злостью, потому что девушка вдруг посмотрела на меня с испугом и даже попыталась отодвинуться от стола.
— Мистер? Я что-нибудь не так сказала?
— Нет, ничего… не обращай внимания, — я скривил губы в улыбке.
— Я, конечно, не собиралась попадаться на такой ерунде, — добавила она извиняющимся тоном, — просто кто же мог ожидать, что на какой-то паршивый школьный сервер поставят такую навороченную систему защиты. Я читала о таких, ими пользуется ЦРУ, чтобы скормить врагу ложную информацию, а заодно и проследить, откуда он за ней пришел… Я, разумеется, попыталась замести все следы, но в таких делах никогда не знаешь точно… Вот я и решила, что, если уж меня загребут в тюрьму — схожу напоследок в «Цеппелин». Никогда раньше не была, дорого… А тут решила — гулять так гулять, — она снова улыбнулась. — И уж если мне все равно суждено закончить этот день в наручниках, то пусть лучше так, как получилось. Так интереснее. Хотя, конечно, жаль этого беднягу копа, — добавила она поспешно.
— Я не хотел его убивать. (Что это со мной? Чего ради я оправдываюсь перед какой-то девчонкой?)
— Я так и поняла, — кивнула она.
Мы молча допили вино. Она не стала возвращаться к своим расспросам, и я был ей за это благодарен. Вместо этого она встала из-за стола и подошла к иллюминаторам. Я последовал за ней.
Под нами далеко внизу — километрах, должно быть, в пяти — извивалась серая лента Миссисипи; ближайший ее изгиб золотился в свете орбитального зеркала. По обеим берегам тянулись леса, перелески, заброшенные поля и плантации — синтезированные продукты все более вытесняют старое доброе сельское хозяйство, но сверху и эти зарастающие квадраты и прямоугольники образовывали живописный орнамент. Между нами и землей плыли редкие белые облака, похожие на разлохмаченные клочки ваты. Мы постепенно обгоняли их — здесь, на высоте, скорость ветра была больше. Какой-то мобиль, сверкая в лучах зеркала, двигался навстречу нам, но, как видно, получив предупреждение с земли, свернул в сторону.
— Людям надо чаще угонять аэростаты, — заметила девушка. — Гравикомпенсаторы сделали полет доступным каждому, но отняли у него величественность. Мы носимся в своих мобилях, отдав управление компьютеру, слушая, как он читает нам биржевые сводки или играет попмузыку, и затемнив окна, чтобы внешние виды не мешали. А по-моему, если красота мешает делу, к черту такое дело…
— Я думал, хакеры проводят всю жизнь, не отрываясь от компьютера, — удивился я.
— А не надо судить о нас по дурацким фильмам, — возразила она. — И вообще, хакеры бывают разные.
У меня вдруг закружилась голова, и я невольно схватился за ее плечо, чтобы сохранить равновесие. Девушка вскинула на меня удивленный взгляд — ей это показалось грубым.
— Извини, — сказал я. — Я, должно быть, много выпил, или…
— … потерял много крови, — закончила она за меня. — Вашей раной определенно надо заняться. Снимите наручники, и я перевяжу вас.
— А ты умеешь?
— В отряде герлскаутов я была одной из лучших.
