Управлять шпионским лучом было просто. Перемещение его по вертикали контролировалось при помощи всего одной-единственной кнопки. Я увел картинку наверх, покидая этаж, где располагался "Союз грузчиков космопорта", возвращаясь на уровень квартиры Стефана Виналека, а затем еще дальше вверх, выбираясь таким образом на уровень крыши. Оттуда моему взгляду открылась вся площадь, с ее фонтанами, радужная иллюминация которых высвечивала символическую статую в центре, на шеренгу каменных космических кораблей, над которыми в лучах яркого освещения развивались флаги с эмблемами компаний.
Когда в тот злополучный день я отправился в увольнение с "Молнии" и взял авиа-такси, то мы точно пролетали над этой площадью. Так что, вероятно, конечная цель моего визита находилась где-то неподалеку, непосредственно на прямой линии, проходящей через космопорт и эту площадь. Поначалу неумело манипулируя переключателями, я принялся шарить лучом в данном направлении, пытаясь разыскать большую рекламную вывеску, прежде попавшуюся мне на глаза во время недавней поездки и представлявшую собой огромную наклоненную бутылку, из горлышка которой струился сверкающий золотистый поток, падающий в гигантских размеров фужер. В конце концов я нашел ту рекламу и понял, что водитель такси, очевидно, сделал небольшой крюк, желая дать своему пассажиру возможность полюбоваться видами центра города.
В отдалении виднелись ярко освещенные башни здания университета, за которыми простирался обширный, погруженный во тьму парк, и еще дальше возвышались высотные многоквартирные дома. Я чувствовал себя летчиком, пилотирующим планер — совершенно бесшумный самолет с невероятно чуткой и послушной системой управления. Стремительно перемахнув через парк, я сбросил скорость, приближаясь к мерцающим множеством огней жилым небоскребам.
Оказавшись перед небоскребом "Грингейтс", я поначалу замер в нерешительности, а затем заскользил лучом по фасаду здания, мимо рядом окон и балконов, минуя огромные витражи из зеркального стекла, ограждающие от посторонних взглядов личную жизнь обитателей роскошных квартир.
Верхний этаж, мысленно твердил я. Самый верхний этаж…
— Это можно было бы сделать гораздо проще, Джон, — сочувствено сказал Стив у меня за спиной.
Вздрогнув от неожиданности, я как ошпаренный отскочил от приборной доски.
— Но ничего, продолжайте, — сказал он. — Вы зашли уже так далеко, что было бы обидно бросить дело на полпути. Продолжайте.
— Да я… что-то не хочется.
— Продолжайте, — повторил он, и в его голосе послышались властные интонации.
После нескольких минут бесплодной возни у панели управления, я выпрямился и отошел от прибора.
— Блокиратор, — сказал я.
— Да, блокиратор. Возможно, это и к лучшему. Может быть хоть теперь-то вы угомонитесь.
— Но ведь она не преступница.
— Откуда вы знаете? — Он устало усмехнулся. — Возможно, она и не преступница, но ведь существует множество причин, из-за которых люди стремятся оградить свою личную жизнь от посторонних взглядов. Попробуйте взглянуть на ту же проблему с другой стороны. Представьте себе богатую, влиятельную женщину, женщину, у которой есть все основания подозревать, что частые ночные прогулки ее мужа в компании друзей совсем не так уж безобидны, как это может показаться на первый взгляд. И что если эта женщина имеет влиятельных знакомых, занимающих ответственные посты в полицейском управлении, тех, кто имеет непосредственный доступ к шпионскому лучу. Так что вполне возможно, что ее муж был среди тех, кто предпочел благоразумно раскошелиться на установку блокиратора в жилище данной особы…
— У вас чертовски богатое воображение, — сказал я.
— Это потому что я чертовски много повидал на своем веку, — отозвался он.
— Наверное, вам очень нелегко оставаться в ладу с самим собой, предположил я.
— Бывает и так, Джон. Иногда бывает и такое.
Он поставил на скамейку бутылки и стаканы, принесенные им с собой, после чего спросил:
— Хотите еще пива?
— Я бы выпил чего-нибудь покрепче.
— Я так и думал. — Он разлил по бокалам сливовицу. — Кстати, о преступлениях. Боюсь, это именно то, что происходит в данный момент на кухне. Лиз бесспорно душевная женщина, но вот повариха из нее…
— Я знаю.
И тут он сказал еще кое-что:
— Вынужден с прискорбием констатировать, что вы мне нравитесь, Джон. Я бы с удовольствием посоветовал вам как можно скорее убраться с этой планеты. Но, как я уже сказал, вы мне нравитесь.
— Слава Богу, хоть у кого-то я еще вызываю положительные эмоции, отозвался я.
— Но прежде, чем я возьму вас к себе на работу, — продолжал он, — мне хотелось бы уточнить еще кое-что. В конце концов, совместная работа предполагает некоторую степень доверительности. Грубо говоря, однажды вы уже подвели "Трансгалактическую Компанию". Как я могу быть уверен в том, что вы не обойдетесь подобным образом со "Стефан Виналек, Инкорпорейтед"?
— А как можно узнать наперед, что никто никого не собирается подводить? — с горечью спросил я.
— И действительно, как? Но если вы, Джон, расскажете мне свою историю, то я смогу сделать определенные выводы. Но для этого мне необходимо знать все детали.
Я протянул ему свой опустевший стакан, который был немедленно наполнен снова.
— Ладно. Как вам известно, до недавнего времени я служил вторым помощником на "Молнии". Илона оказалась в числе пассажиров нашего корабля. Случилось так, что мы оказались за одним столиком. И приглянулись друг другу с самого начала. Она настояла, чтобы ту единственную ночь стоянки "Молнии" в порту, я провел у нее. Ну вот мы и… проспали. Я опоздал на корабль. Это все.
— Все?
Я замялся.
— Не совсем. Тут вот еще какое дело. Мы приняли наркотик, эйфорин…
— Эйфорин, — тихо повторил он. — Огромное наслаждение, длящееся бесконечно. Вы оба его принимали?
— Да.
— Довольно занятная штука, — отрывисто сказал он. — Как вы знаете, этот препарат больше не считается противозаконным, и тем не менее стоит он все еще чертовски дорого. Некоторые люди считают, что на такое не грех и раскошелиться. Другие же полагают, что лучше не шутить с огнем. Как известно, сильный эмоциональный стресс может вызвать изменения в характере личности. Однако не все знают, что невероятным образом усиленные положительные эмоции могут привести к похожему результату. Ваша Илона хотя, конечно, вряд ли вам от этого станет легче — вела себя, сообразуясь со своими наилучшими побуждениями. Она устроила вам бурную прощальную ночь, после чего, образно выражаясь, страница была перевернута, и вы оба могли спокойно и без сожаления вернуться к своей обычной жизни.
