– Слишком далеко.
Альтманис наклонился к микрофону.
– Тревога! Общая тревога! Команде занять места по боевому расписанию! Сотрудник Казарян!
– Слушаю, капитан!
– Прошу исследовать с помощью главного зеркала объект с координатами… – он покосился на экран, – сто семь – девяносто два.
– Есть! – отозвался Казарян.
А через несколько минут донеслось растерянное:
– Вах! Капитан, это бот!
– Какой бот?
– Наш бот, переоборудованный, с двумя отражателями!
– Что у них могло случиться?… Вахтенный! Включить ходовые огни! Дать сигнал прожектором в сторону бота!
– Слуша-ай, капитан, он поворачивает в нашу сторону!
– Вахтенный, что там в радиодиапазоне?
– Молчат. Но локатор показывает, что приближаются.
– Ладно. Сотрудник Бойченко, медпункт готов?
– Да, капитан!
– Вторая палуба!
– Слушаю! – отозвался Красовский.
– Приготовить шлюзовую камеру к экстренному заполнению. Приготовить кислородные баллоны. Расчету второй палубы надеть скафандры. Связи с ботом нет, причина возвращения неясна. Возможна авария, болезнь – сохранять состояние полной готовности!
– Он совсем близко! – донесся гортанный крик Казаряна.
– Мы уже видим на экране локатора…
Бот на экране быстро вырастал. Приближаясь, он повернулся боком и выдвинул причальные стойки. Альтманис поднялся.
– Вахтенный, прошу провести прием бота на борт.
Еще раз взглянул на экран и пошел на вторую палубу.
Бот причалил плавно. Привычно лязгнули сработавшие замки, зашипел воздух, заполняя шлюзовую камеру. Наконец дверь открылась – и из шлюза появился Иван Товстокорый, весь в широкой улыбке.
– Здорово, капитан! – закричал он и бросился к Альтманису.
– Иван! Что случилось? Почему вернулись?
– Та ничего такого – вот, бумагу привез.
– Какую бумагу? Что все это значит?
– Какую? Письмо от председателя Комитета. Держи!
Альтманис машинально взял конверт – и замер.
– Так ты уже с Земли?!
– Тю! А откуда ж?
– Все нормально, все здоровы?
– Та нормально, нормально, читай цидулю!
Альтманис пробежал глазами текст:
Командиру Первой Звездной экспедиции
Альтманису Ю.Я.
С получением сего приказываю:
1) реверсировать приводные агрегаты звездолета «Кентавр»;
2) передать корабль и незавершенные работы сменному экипажу;
3) личному составу экспедиции вернуться на Землю с обратным рейсом сверхсветового корабля «Кентавр-3».
Председатель Комитета космических исследований
А. Архипов
Альтманис поднял глаза от бумаги:
– Ваня! Что все это значит?
– Что значит? А вот – гляди! – Товстокорый повернулся в сторону шлюза и лихо свистнул.
– Ты что, Иван?
– Та ничего, у извозчиков так принято.
Тем временем из шлюзовой камеры один за другим выходили люди – молодые незнакомые парни и девушки. Один из них подошел к капитану и представился:
– Трошин Георгий Юрьевич. Командир первого сменного экипажа.
– Георгий Юрьевич, объясните толком, что происходит?
– Когда два месяца назад «Кентавр-3» успешно приземлился, было принято решение о превращении базового корабля Первой Звездной экспедиции в постоянную космическую станцию в системе альфы Центавра. Станция будет обслуживаться сменными экипажами. Мы – первая смена. Главная задача – продолжение исследований планет и астрометрия.
– А мы что же?
– Вы, насколько я понимаю, немного отдохнете, а потом – снова за работу. Слышал, вам лично Архипов намерен предложить командование Второй Звездной.
– Куда?
– На дзету Сетки.
– Понятно… – Альтманис кивнул и подошел к интеркому. – Вахтенный! Отбой тревоги! Передайте в машину, пусть готовят реверс. Так. Сотрудник Трошин, когда ваш экипаж сможет принять вахту?
– Да хоть сейчас!
– Ну, так уж сейчас… скажем, через месяц, когда войдете в курс дела. Пока будете стоять дублерами вахтенных. А сейчас устраивайтесь. Потеснимся. Ваня, ты тут свой, помоги… Э! А почему ты нас не вызвал по радио?
– Сюрприз хотел сделать! – На лице Ивана расплылась довольная улыбка.
– Получилось, – сухо кивнул Альтманис. – Господи, и этот тоже ребенок…
Он ушел в холл и сел перед обзорным экраном. «Ну вот. Конец тревогам, конец проблемам. Здорово, но как-то непривычно… На Дзету, к разумным. Что ж, дело хорошее… Но почему меня? Отстал ведь от уровня Земли…»
– Капитан… – послышалось за спиной.
– Да? А, это вы, Ирина. Присаживайтесь, отдохнем.
– Не везет мне. Так и не успели мы с вами узнать друг друга.
– Не расстраивайтесь, Ира. Месяц будем вводить сменный экипаж, месяц пути домой, потом отдых, потом начнется подготовка новой экспедиции. Наконец, если я выскажу какие-то пожелания о составе экипажа, ко мне прислушаются… надеюсь. Если и вторая экспедиция будет международной. Из ближнего зарубежья.
– А вы выскажете?
Альтманис заколебался – он все еще не был готов к окончательному ответу. Но тут в затененном холле вспыхнул свет и загремел голос Ивана:
– Эй, кэп, ты тут?
– Здесь, Ваня.
– Слушай… ой, да ты занят! Ладно, я после…
Но Ирина уже вскочила.
– Нет, мне все равно пора. До свидания.
Альтманис хмуро смотрел ей вслед. Он был недоволен собой.
– Слушай, Юрис, – тихо сказал Товстокорый, – ты сможешь когда-нибудь простить? Мне и ребятам…
– Чепуху говоришь. Что тут прощать?
– Есть что, сам знаешь.
– Перестань. Что ты лезешь со своими комплексами? Откуда они? У тебя сейчас должно быть непрерывное состояние сверхценной идеи, а ты себе и людям голову морочишь. Что прощать? Ведь не было вины. Каждый решал свободно, каждый имел на это право – я сам дал вам такое право.
– Наверное, для того у человека совесть – чтобы решать, имеет ли он право воспользоваться своим правом…
Альтманис промолчал. Было что-то в Ивановых словах.
– Ты уже думал про состав второй звездной? Из наших кого возьмешь?
– Да я еще не опомнился…
«Вот так оно будет всегда, – думал Альтманис. – Каждый день будет открывать нам новые дороги, но всегда останутся проблемы. Потому что люди меняются не так быстро – меняются знания, мода, вкусы, но не глубинные мотивы. У нас… да и вообще в экспедициях… считай, полный коммунизм… а все равно остаются любовь и ревность, честолюбие и соперничество, стремление к личному успеху – так мы же люди. Можно ли быть человеком без этого? Может быть, но мы пока так не умеем… И потому, наверное, всегда останется вот эта самая проблема – кого взять с собой…»
1978, 1997
