- Кажется, дела идут не очень хорошо? - спросил Лемос.
- Еще не выступили свидетели защиты, - ответил Коррогли, подавляя смешок, - и потом, я не намерен сдаваться только из-за показаний Мириэль.
- Что вы намерены делать?
- Исправлять последствия вашего молчания.
Вернувшись в зал заседаний, Коррогли прошелся возле свидетельского места, оглядел Мириэль, которая, казалось, нервничала - она то и дело принималась теребить платье, - и наконец спросил:
- За что вы ненавидите своего отца?
Мириэль изумленно воззрилась на него.
- Отвечайте, пожалуйста, вопрос простой, - требовательно произнес Коррогли. - Все в этом зале уже поняли: вы хотите, чтобы его признали виновным.
- Возражаю, - воскликнул Мервейл.
- Не переходите границу дозволенного, мистер Коррогли, - предупредил судья Ваймер.
- Так за что вы ненавидите своего отца? - повторил адвокат.
- За то... - Во взгляде Мириэль читалась мольба. - За то...
- За то, что он, по-вашему, держал вас в узде?
- Да.
- За то, что он старался разлучить вас с вашим возлюбленным?
- Да.
- За то, что он вызывает у вас презрение убогостью своей жизни?
- Да.
- Позволительно ли мне заключить, что у вас имеются и другие причины для ненависти?
- Да! Да! Что вы от меня хотите?
- Я всего лишь доказываю, что вы, мисс Лемос, ненавидите своего отца, ненавидите его достаточно сильно для того, чтобы попытаться превратить это заседание в мелодраму и добиться осуждения обвиняемого. Вы скрыли от суда важный факт с тем, чтобы сообщить о нем в нужный момент. Быть может, вам содействовал в том склонный к драматическим эффектам мистер Мервейл?..
- Возражаю!
- Мистер Коррогли!
- Как бы там ни было, ваши показания лживы...
- Мистер Коррогли!
- Вы лгали суду, вы не произнесли ни единого слова правды!
- Мистер Коррогли, если вы не прекратите...
- Прошу прощения, ваша честь.
- Вы идете по тонкому льду, мистер Коррогли. Больше на мою снисходительность не рассчитывайте.
- Уверяю вас, ваша честь, такого не повторится. - Коррогли приблизился к скамье присяжных и продолжил, задавая вопросы как бы от их имени: - Мисс Лемос, вы знали о завещании, правильно?
- Да.
- Вы упоминали о нем в разговоре с обвинителем?
- Да.
- Когда именно?
- Вчера днем.
- А почему не раньше? Вы должны были отдавать себе отчет, насколько это важно для суда.
- Ну, оно выскочило у меня из памяти.
- Ах, вот как? - язвительно проговорил Коррогли. - Выскочило из памяти? - Он повернулся к присяжным и печально покачал головой. Затем продолжил: А больше вы ничего не забыли?
- Возражаю!
- Возражение отклоняется. Свидетельница должна ответить.
- Я... Нет.
- Надеюсь, что так, для вашей же пользы. Говорил ли вам ваш отец, что хочет объявить вас недееспособной лишь для того, чтобы увести из храма и оторвать от Земейля?
- О, он уверял меня в этом, но...
- Отвечайте только "да" или "нет".
- Да.
- Вы знали содержание завещания? Я имею в виду в подробностях.
- Да, разумеется.
- Тот разговор, когда вы рассказали своему отцу о завещании... Насколько я понимаю, он велся в довольно резких тонах?
- Да.
- Значит, посреди бурного разговора, во время выяснения отношений вы сообщили отцу содержание столь серьезного документа? Я полагаю, вы изложили его целиком и полностью?
- Нет, не целиком.
- Да? - Коррогли приподнял бровь. - И что же конкретно вы сказали отцу?
- Я... Я не помню.
- Давайте разберемся, мисс Лемос. Вы помните, что рассказали ему о завещании, но запамятовали, что именно. Может быть, вы просто заявили, что Мардо сделал вас своей наследницей?
- Нет, я...
- Или же вы...
- Он знал! - воскликнула Мириэль, вскакивая. - Он знал! - Ее взгляд, устремленный на отца, выражал жгучую ненависть. - Он убил Мардо из-за денег! Но он никогда...
- Сядьте, мисс Лемос! - приказал судья Ваймер. - Немедленно сядьте!
Когда она подчинилась, он предупредил ее о недопустимости подобного поведения.
- Итак, - продолжил Коррогли, - посреди спора вы выкрикнули что-то невразумительное...
- Возражаю!
- Возражение принимается.
- Вы выкрикнули что-то насчет завещания, но не можете вспомнить что. Так, мисс Лемос?
- Вы искажаете смысл моих слов!
- Напротив, мисс Лемос, я всего лишь повторяю сказанное вами. Получается, что единственными, кто знал о сути завещания, были вы и Мардо Земейль.
- Нет, не...
- Это не вопрос, мисс Лемос, вопрос будет позже. Поскольку вы, судя по всему, заинтересованы в осуждении вашего отца и он тем самым лишается возможности возбудить дело о признании вас невменяемой, скажите, не жадность ли побудила вас дать именно такие показания?
- Мне нужен был только Мардо.
- Мне кажется, любой из здесь присутствующих подтвердит, что вы называли Мардо Земейля гнусным выродком.
- Не стоит возражать, мистер Мервейл, - заметил судья Ваймер и обратился к Коррогли: - Я многое вам позволил, но моему терпению приходит конец. Вы поняли?
- Да, ваша честь. - Коррогли подошел к своему столу, взял бумаги, перелистал и вернулся к Мириэль, на лице которой бала написана ярость. Мисс Лемос, вы верили Мардо Земейлю?
- Я не знаю, что вы имеете в виду.
- Я спрашиваю, верили ли вы тому, что он говорил, его призывам и теологическим доктринам? Его делу?
- Да.
- И что же это было за "великое дело"?
- Не знаю. Он не посвящал меня в свою тайну.
- Тем не менее вы верили ему?
- Я верила, что Мардо вдохновлен свыше.
- Вдохновлен свыше... Понятно. Соответственно, вы приняли его правила?
- Да.
- Мне кажется, будет полезно ознакомить суд с некоторыми из правил. Как вы считаете?
- Не знаю.
- Во всяком случае, небезынтересно. - Коррогли перевернул страницу. Вот, например: "Поступай как вздумается, вот и весь закон". В это вы верили?
- Я... Да.
- Гм. А в это? "Если для великого дела понадобится кровь, ее добудут".
- Я не... Откуда мне знать, что он имел в виду?
- Неужели? Но вы же приняли его правила. Приняли?
- Да.
- А это? "Там, где речь заходит о великом деле, нет ни преступления, ни греха, каковыми они представляются заурядным людишкам".
- Верила.
- Я надеюсь, что понятие греха включает в себя грех обмана?
Ее взгляд был ясным и пристальным.
- Вы поняли вопрос?
- Да.
- И?
- Полагаю, да. Но...
- А понятие преступления распространяется и на лжесвидетельство?
- Да, но я перестала верить Мардо.
- Разве? Среди нас есть такие, кто слышал, как вы недавно называли Мардо Земейля примером для подражания.
- Я переменила свое мнение, - сказала она и закусила губу.
Коррогли сознавал, что вступает на опасную территорию, что Мириэль в любой момент может упомянуть и о нем самом, но уповал на то, что успеет добиться своего прежде, чем случится непоправимое.
