- Ты лучше действительно нажрись в хлам и засни, - посоветовал Дикий. - А то, когда ты так говоришь, мне кажется, будто это правда.
- Еще бы не казалось... - проворчал пуговичный мужчина. - Ну так будет мне сегодня третье желание?
- Я нажрусь, - пообещала она. - А с третьим желанием вот что. У меня хватило ума не использовать третье желание немедленно! Я его отложила на будущее. Как конфетку! Так что могу превратить в лягушку. И будешь всю жизнь на болоте квакать - причем интеллект у тебя сохранится человеческий. Как оно? Привлекает?
- Врешь ты все, - сказал, кое-как опомнившись, Дикий. - Голос у тебя от природы. А Шелехову кто-то убил. И ты знаешь, кто, потому что он тебя поселил в ее квартире. И ты убегала из города как раз от него!
- А зачем бы убивать старую дуру? - удивилась певица. - Денег она не скопила, опасной информацией не владела, никому дорогу не перебежала. Жила себе и жила... только вот вдруг заметила, что пока воспитывала сына, внука и еще каких-то чужих детей, жизнь взяла да и кончилась... А ты знаешь, как она жила? Погоди... дай вспомнить...
- Может, не стоит? - спросил пуговичный мужчина.
- Сперва она боялась вылететь из музучилища. Потом ее распределили черт знает куда, полтора часа на автобусе, в сельской школе, в Бердниках этих занюханных, пение преподавать. И она смертельно боялась опоздать на этот проклятый автобус! Ей все время внушали - ты должна, должна, должна! Должна работать, должна быть замужем, должна родить ребенка! И она до чертиков боялась что-то сделать не так! Она боялась петь в ванной, когда стирала и машира выла на полную мощность! Боялась мужа потерять! Боялась остаться одна, потому что ей сказали - нехорошо оставаться одной. Господи, ну почему она им всем верила? А ты знаешь, как она боялась правды?
- Знаю, - подтвердил Дикий. - Сам ее до смерти боюсь.
- Молодец. И вот нашелся человек, позвал... Ну, не всерьез, понарошку позвал, так, играл... А у нее муж, у нее ребенок, у нее кастрюли, у нее свекровь сумасшедшая... Да ничего же и не было! Целовались только... Да он еще и моложе был, на пять лет... Ну, выпивал... Она струсила - и он струсил... Думала - никогда ему не прощу! Мог же настоять, увести, все было бы по-другому! Дикий, я очень много об этом думала. У меня было время, я сидела одна в этой однокомнатной квартирешке и думала. И поняла, что виной всему - этот дурацкий страх. Мне его внушили. И вот однажды...
- Стоп, - сказал пуговичный мужчина. - А вот подробностей как раз не надо. Или ты говоришь наконец, какое у тебя третье желание, или пьешь до дна и засыпаешь, как пьяница на свадьбе - рожей в салат.
- Не-ет! Я третье женанье приберегу! Как конфетку! Я ведь теперь делаю все, чего захочу! Хочу - арии под мостами пою. Хочу - по кабакам гастролирую!
- Ну, что ты, в самом деле... Ну, попроси ты денег и успокойся. Голос есть, молодость - есть, я тебе счет в банке открою и расстанемся по-хорошему, - вдруг заныл пуговичный мужчина.
- Нет, я сказала! Нет! Нет!
Певица треснула кулаком по столу, посуда прыгнула.
- Давай я тебя отведу куда-нибудь, - перепуганно предложил Дикий. - А то придется в ментовке ночевать. Повяжут - только так!
- А я их - в Африку!
- Кого?
- Ментов! Скажу: хочу, чтобы вы в Африке оказались! И - фр-р-р! Полетели!
Певица изобразила руками ментовский полет над Средиземным морем и для выразительности даже вскочила на табуретку.
Дикий в охапке поволок ее прочь из станционного буфета.
- Может, мне ей денег просто так дать? Впридачу? - сам себя спросил мужчина и поежился в своем мундирчике. - Чтобы не гастролировала и не искала приключений на свою задницу? А? Ведь побьют дуру, обязательно когда-нибудь побьют...
* * *
Автобус остановился в Барсуковке. Дикий помог певице выйти.
- Ну, спасибо, дальше я сама, - сказала она.
- И на чай не позовешь?
- А зачем? Ты пойми - уломать меня петь эту вашу дрянь у тебя все равно не получится. Всерьез я не хочу... Не хочу делать из музыки работу, понял? Я и так всю жизнь горбатилась! Буду петь для своего удовольствия.
- Вот интересно, какое у тебя будет третье жаление... - в пространство произнес Дикий.
- А я его приберегаю. Я - хитрая. Помнишь, когда нас в подсобке заперли? Когда я в окно лезть хотела? Я знаю, если чего - скажу...
Пуговичный мужчина со своей папочкой тут же образовался.
- Чур, не считается! Скажу примерно так: пусть все будет по-прежнему! Вернусь туда, откуда вся эта дребедень началась. Если бы мне угрожало что-то серьезное...
- Удачи, - сказал Дикий, повесил ей на плечо сумку, развернулся и пошел прочь.
Она побежала следом, ухватила за руку, развернула к себе.
- Ты чего?
- Ничего.
Он стряхнул руку и побежал к остановке - туда как раз прибыл обратный автобус.
* * *
Дикий сидел у Кольки и взахлеб жаловался.
- То, что мне в торец заехали - это ей как два пальца об асфальт! Главное... - и тут он очень похоже передразнил, - "мне же ничего не угрожало"! Побьют ее когда-нибудь, вот увидишь! Она, конечно, хитрая, она по всей области ездит, шлюха клофелиновая! Она по меньшей мере раз в месяц так выезжает! На заработка! Деньги воровать - это ей не страшно! А на сцену выйти - страшно! Ну, разве не дура?!?
- То, что дура, еще полбеды. Беда, что у нее действительно уникальный голос, - заметил Колька. - Не ты один с ней натерпишься...
- И врет, как сивый мерин!
- Будто она - старуха Шелехова? Очень странный способ, тебе не кажется?
- Способ чего?
- Способ спрятать убийство.
- Ой, еще и это...
Зазвонил телефон. Колька взял трубку.
- Смольный на проводе.
- Николай, это я, - казенным голосом сказала Настя. - Я с ребенком была в поликлинике, ребенку нужен массаж, это стоит денег. Ты можешь помочь?
- Не вопрос, - ответил Колька. - Сколько?
- Первые пять сеансов - шестьсот рублей. Потом я получу зарплату и буду платить сама.
- Твоя зарплата! - воскликнул он. - Ладно, деньги будут. Сегодня вечером. Пока.
Он положил трубку первым.
- Еще одна дура, - пожаловался, сопя. - Медом ей в этом музучилище намазано! Пошла бы концертмейстером к Эдьке! Нет! Она, видите ли, не может! Там, видите ли, условия неподходящие! Дикий, вот тысяча, занеси ей. Видеть ее не могу.
- Сдачу взять?
- Кретин.
- Ты чего?
- Да ну тебя...
Приятели замолчали, и каждый уставился в свою точку.
* * *
- Ну придумай же что-нибудь, - попросил пуговичный мужчина.
Он стоял у окна, а напротив, - певица.
- У меня дел невпроворот, а я каждую минуту из-за тебя дергаюсь вдруг оно наконец тебя озарит, это последнее желание! Ну, решись на что-нибудь в конце концов и отпусти меня!
Певица помотала головой. Ей было тяжко.
- Я же понимаю - ты боишься прогадать. Голос и красота оказались пустыми игрушками. Может, все-таки деньги?
