Вернувшись в строй после операции, с обновленными силами и энергией он приступит к созданию нового клона. Нет! Двух клонов! Одного — на «запчасти», на случай, если за ближайшие десятилетия все еще не будет найден более надежный и действенный метод продления жизни… Ну а другого — для души. И разумеется, для науки. Он открыто воспитает его в своем доме как родного сына. Он покажет его всему миру.
Гроссе понравилась эта идея: один клон обеспечит физическое бессмертие, другой — духовное!..
— Учитель, почему Гарри не поехал с нами? — прервал Гроэр его честолюбивые грезы.
— У него свои планы, — коротко ответил Гроссе.
…Вилла опустела. Давно смолк гул мотора за оградой. А Гарри все сидел на ступеньках веранды, бессмысленно глядя в одну точку. Его пальцы, как всегда, машинально теребили продолговатый жесткий рубец на груди. Все эти долгие годы он задавал себе один и тот же вопрос: как могло случиться, что он — тихий, безобидный человек, никому никогда не причинявший зла, — ради собственного спасения отнял чужую жизнь. Он не мог примириться сам с собой, не мог понять, где собственно он, а где тот, другой. Он дышит чужими легкими! В нем бьется чужое сердце!
Слезы струились по его обветренным щекам. Он думал о Гроэре единственном живом существе, которым судьба наградила его так же неожиданно, как теперь отняла. На протяжении двадцати долгих лет этот юноша заменял ему сына, друга… больше того — весь мир. Но что толку сидеть здесь и оплакивать невозвратное, если ничего невозможно изменить!
Пролетели годы… Много ли их осталось, чтобы насладиться свободой? Он все еще не верил в нее. Произнес несколько раз это магическое слово, внимательно вслушался в его звучание.
И вдруг заторопился. Схватил ключи от машины, бросился к выходу.
Медальон приятно позвякивал на груди. Автомобиль — его автомобиль, казалось, с нетерпением поджидал нового хозяина. Вот она — щедрая плата за жизнь ни в чем не повинного мальчика, вынянченного его собственными руками… Но как мог он позволить увезти его?! Почему не рассказал всю правду?!
В полной растерянности Гарри подошел к воротам… выпятил грудь, будто это могло усилить действие медальона, — ворота бесшумно разъехались. Перед ним открылось расцвеченное осенними красками плато. Гарри поспешно открыл дверцу машины, устроился на сиденье… Интересно, не разучился ли он водить… Но раздумывать некогда. Он знал — ворота остаются открытыми всего несколько минут. Гарри торопливо вставил ключ в зажигание и… повернул его.
Оглушительный взрыв разорвал тишину. Стройные ряды фруктовых деревьев озарились ярким пламенем, окутались едким дымом, почернели…
Ворота бесшумно сомкнулись. На этот раз навсегда.
В Нижней клинике по распоряжению Гроссе к предстоящей операции готовились особенно тщательно. Весь персонал, не имевший непосредственного отношения к надвигающимся событиям, был распущен. Остались только те, без кого нельзя обойтись: Джек, оператор Роджер, доктор Хилл со своим ассистентом, хирургические сестры Элизабет и Милдред, патологоанатом да старик Батлер — хирург-практик, чья карьера в медицине начиналась «с благословения» отца Гроссе, а заканчивалась в подземельях сына, поскольку пути наверх ему не было. Привыкших, казалось бы, к любым неожиданностям сотрудников тайной клиники интриговала загадочность приготовлений.
Никто не знал, что замышляет шеф на этот раз. В ординаторской царила угнетающая, вибрирующая от напряженных человеческих нервов тишина.
Наконец появился Гроссе. Бледный, сосредоточенный, хмурый. Сотрудники с удивлением отметили, что шеф нервничает.
Гроссе обвел присутствующих испытующим взглядом. Проговорил глухо:
— Сегодня я — ваш пациент.
Сам воздух в ординаторской зацементировался тишиной…
— А, собственно, что вас так потрясло? — Тон независимо от него получился запальчивым, вызывающим. — Не вес мне заботиться о здоровье других. Нужно подумать и о себе. Особенно когда за плечами полвека и барахлит сердце.
Ища поддержки, он попытался доверительно улыбнуться коллегам, но получилось что-то жалкое, неестественное. Сотрудники хранили молчание.
— Руководить трансплантацией будет мисс Клара… — Он запнулся и нехотя поправился: — миссис Гроссе.
Как ни странно, это заявление сразу разрядило напряженность. «Значит, доверяют», — удовлетворенно констатировал Гроссе.
— И вот еще что, — его голос зазвучал требовательно и властно, — всем приказываю… Слышите, всем! Беспрекословно повиноваться миссис Кларе. — Его взгляд подозрительно ощупал лица людей. — Останетесь в ординаторской, пока вам не подадут сигнал. Во избежание осложнений донор не должен вас видеть.
На самом деле он пытался скрыть от них лицо донора.
— Милдред! Приготовите литический коктейль номер три для инъекции. По моему звонку внесете его в донорскую. Джек, заварите чашку кофе для миссис Клары. Ей необходимо подкрепиться… Ну вот, как будто и все. Удачи всем нам.
— Удачи… — эхом отозвалось сразу несколько голосов.
…Клара с Гроэром ждали его в кабинете.
— Как у вас тут? — подозрительно осведомился Гроссе.
— Гроэр умирает с голода.
— Могу поручиться, что он не умрет, — иронически заметил Гроссе. Но тут же с заботливым участием обратился к Гроэру: — Потерпи еще немного. Вот закончим дела и отправимся в самый дорогой ресторан, где играет музыка и танцуют красивые девушки. Мы закатим настоящий пир в честь твоего вступления в Большую жизнь.
Потускневшие глаза Гроэра снова заблестели.
Клара сидела, поджав губы, с застывшим выражением лица…
— А сейчас, Гро, мальчик мой, небольшая профилактическая процедура — и ты свободен.
— Ну хорошо, — нехотя уступил юноша.
Все трое перешли в донорскую. Гроэр разделся.
— Ложись, — умиротворяюще и в то же время требовательно сказал Гроссе, Гроэр, с детства привыкший к нудным обследованиям, покорно лег. Учитель измерил давление. Озабоченно заглянул в глаза юноши: — Что с тобой, Гро? Что ты чувствуешь?
— Я чувствую только усталость и голод, — огрызнулся тот.
Будто не заметив его озлобленности, Гроссе с сокрушенным видом обратился к Кларе:
— Я так и знал. Все эти стрессы не прошли даром. Он тяжело адаптируется в новых условиях. Надо сделать инъекцию транквилизатора. Это его поддержит.
Милдред появилась мгновенно. Но Клара не дала ей войти. Отобрав шприц, она бесцеремонно выпроводила ее.
Когда Клара склонилась над Гроэром, он поймал ее взгляд.
Она улыбнулась одними глазами, ободряюще и чуть грустно.
