Клара не удостоила Милдред даже взглядом. В эту минуту для нее никого не существовало. Склонившись над Гроссе, она прижалась щекой ко все еще теплой щеке и беззвучно прошептала ему на ухо:
— Прости, я сделала это из любви к тебе…
Она выпрямилась, обвела равнодушным взглядом безмолвно застывшие, вопрошающие лица… задержалась на Милдред… Казалось, только теперь до нее дошел смысл ее слов.
— Подайте сюда пустые ампулы, — тихо проговорила Клара. — Прочтите вы. — Она передала склянки Хиллу.
— Хлористый кальций! — прочел тот с содроганием. — Силы небесные! Pea семь с хлористым кальцием вызывает моментальную остановку сердца!
— Этого не может быть! — истерично крикнула Милдред, выхватывая из рук Хилла злополучные ампулы. Тупо уставилась на них… — Я сама перед операцией перебрала все медикаменты. Хлористый кальций лежит у меня в третьем ряду, вторая ячейка слева. Вот здесь! — Она извлекла из указанной ячейки ампулу и изменившимся голосом прочла: — Хлористый натрий…
Последовала долгая пауза. Милдред стояла белая, как кабельные стены операционной. Потом лицо ее покрылось багровыми пятнами.
— Ампулу подложили! — убежденно заявила она. — Это Клара поменяла их местами!
У брызжущей ненавистью Милдред не было прямых улик.
При желании Клара могла напомнить, что не прикасалась к шприцу, что инъекцию Милдред делала собственноручно, что прямая обязанность хирургической сестры тщательно проверять препараты, прежде чем вводить их больному, а не доверяться своей памяти.
Но для Клары сейчас существовала лишь одна-единственная реальность, которая потрясла ее. Гроссе мертв! Его больше не существует.
До самого последнего момента трагической развязки она не могла бы с уверенностью ответить себе на вопрос: желала ли она его смерти? Не знала наверняка и тогда, когда меняла местами ампулы на хирургической тележке Милдред. Она не хотела смерти, даже когда услышала свой собственный голос, твердо произнесший: «Введите раствор».
— Мисс Клара, объясните, что все это значит, — услышала она голос доктора Хилла.
Клара нехотя оторвала взгляд от Гроссе и с вызовом посмотрела на враждебно подступавших коллег.
— Во-первых, — очень медленно заговорила она, — не мисс Клара, а миссис Гроссе. Мне глубоко противна вся ваша шайка убийц и это омерзительное логово, в котором человеческой жизнью распоряжаются как своей собственностью, Я, не задумываясь, уничтожила бы его вместе с вами.
От такой неслыханной дерзости лица сотрудников вытянулись.
— И что же вас удерживает? — проговорил Батлер сдавленным от ярости голосом.
— Безразличие… На этом свете мне нужен лишь один единственный человек, Эрих Гроссе. Ну а ему нужны были вы. И жертвы. Много жертв. Им владела мания бессмертия. Мне же не было места в его жизни.
— Так что же вы выиграли, убив его, безумная женщина?! — воскликнул Хилл.
— Что я выиграла? — Какое-то время Клара рассеянно смотрела на Хилла, вернее, сквозь него, не понимая смысла его слов. — Что я выиграла… задумчиво повторила она.
И, словно очнувшись, стремительно подошла ко второму столу, туда, где лежал всеми забытый Гроэр. Сдернув с его головы салфетку, она резко выкрикнула: — Вот это!
И тут все увидели лицо самого Гроссе, спокойное, молодое.
Сходство усиливалось одинаково застывшими позами и сомкнутыми веками, четким, в мельчайших подробностях повторенным силуэтом профиля.
Сгрудившись вокруг операционного стола, сотрудники в растерянности разглядывали неожиданное, невероятное явление.
Воспользовавшись общим замешательством, Клара лихорадочно обдумывала свой следующий шаг. Уйти живой из этих зловещих казематов, к тому же не одной уйти, а вдвоем — вот что сейчас самое главное. И она заговорила. Голос ее звучал твердо и торжественно:
— Этот юноша — его сын! — Будто актриса на сцене, Клара выдержала эффектную паузу. — Больше того. Он — наш сын! Мой и Гроссе. И он, — она указала пальцем на тело Гроссе, — на ваших глазах с вашей и моей помощью намеревался убить сына, чтобы за счет его жизни продлить свою собственную… Мы все здесь давно забыли о чести и совести. Мы все — преступники. Но такое злодеяние чудовищно даже для нас.
Никто не пытался ее перебивать. Собравшихся потрясло признание Клары не меньше, чем гибель Гроссе.
— Он сам поставил меня перед необходимостью выбора. Он хотел принудить меня этими самыми руками убить собственное дитя… Как, по-вашему, мне следовало поступить?!
Люди хранили мрачное молчание. Клара заставила их задуматься и содрогнуться. Ведь если их грозный, не ведающий сострадания шеф для достижения своих личных целей не пожалел собственного сына, на что можно было рассчитывать остальным…
Почувствовав, что обстановка благоприятствует ей, Клара решительно перешла к заключительному акту представления.
— Отключите мальчика от систем. Снимите с наркоза, — властно потребовала она и не без удовольствия отметила, с какой поспешной готовностью оператор и ассистент Хилла бросились исполнять ее приказание.
Прошли долгие, невыносимо томительные минуты, прежде чем веки юноши дрогнули и затуманенный взор скользнул по напряженно взволнованным лицам людей в белых халатах, столпившихся вокруг него.
С материнской нежностью Клара взяла Гроэра за руку:
— Вставай, мой мальчик. Нам пора.
По мере того как сознание возвращалось к Гроэру, взгляд его становился все более тревожным. Наконец он узнал Клару.
— Где я?! Что происходит?..
Люди вздрогнули, попятились. Гроссе умер, но в стенах операционной снова звучал его голос. Их парализовал суеверный страх.
— Успокойся, дорогой. — Клару переполняло торжество собственника, отстоявшего в неравном бою объект своих притязаний. — От голода у тебя закружилась голова, и ты потерял сознание.
Свесив босые ноги, Гроэр сидел на операционном столе, с любопытством озираясь по сторонам.
Сотрудники смотрели на него затаив дыхание, боясь верить своим глазам: Гроссе восстал из мертвых, оставив по ту сторону черты половину прожитых лет.
Блуждающий взгляд Гроэра натолкнулся на неподвижное тело Учителя Милдред успела прикрыть его простыней, но голова осталась открытой.
— Что с ним?! — воскликнул юноша в странном смятении.
— Ничего страшного, — голос Клары звучал ровно, спокойно. — Он тоже почувствовал себя плохо, и ему дали снотворное. Пусть поспит. А мы поедем домой. Нас ждет хороший ужин. Тебе нужно подкрепиться и отдохнуть.
Отыскав глазами сестру Хилла, Клара потребовала тоном, не терпящим возражений:
