— Но я… не могу…
— Кэтрин — ваша женщина, это так, — с горечью сказал Флэндри. — Так докажите же мне, что вы — ее мужчина.
Она ждала у шлюза. Эти часы грызли ее, как стая волков. Флэндри очень хотелось, чтобы их прощание не было омрачено ни этой мукой, ни нервным срывом.
— Доминик? — прошептала она.
— Он согласился, — ответил Флэндри. — Можешь отправляться к нему.
Кэтрин покачнулась. Он подхватил ее и прижал к себе.
— Ну-ну, — неловко успокаивал он, сам на грани рыданий. — Ну-ну, все кончилось, мы победили — ты и я. — Она обмякла. Он еле успел удержать ее от падения.
Держа на руках этот драгоценный для него груз, он быстро отнес ее в больничку, уложил и сделал стимулирующий укол. Уже через несколько секунд на ее лице появилась краска, ресницы дрогнули, зеленые глаза отыскали его лицо.
— Доминик! — крикнула она. Слезы придали ее голосу какую-то резкость. — Это правда?
— Сама увидишь. Эти… только поосторожнее… Я дал тебе минимальную дозу… Нужно, чтобы обмен веществ восстановился.
Она бросилась к нему, все еще измученная и потрясенная. Их руки соединились. Последовал долгий поцелуй.
— Как бы я хотела… — произнесла она ломким голосом. — Я и в самом деле хотела бы…
— Не надо. — Он положил ее голову на свое плечо. Она сделала шаг назад.
— Ладно. Желаю тебе всего самого лучшего в мире, начиная с девушки, которая будет предназначена только для тебя.
— Спасибо тебе, — отозвался он. — И не беспокойся обо мне. Ты стоила трудов, которые пришлось положить… и тех неприятностей, которые еще предстоят. Не тяни, Кэтрин. Иди к нему.
Она вышла. Флэндри нашел кнопку, которую надо было нажать, чтоб увидеть космическую шлюпку, ожидавшую ее, и встречающих ее техников Мак-Кормака.
Чужие солнца окружали «Персея». Темнота за кормой уже укрыла последние огоньки звезд Империи.
Мак-Кормак закрыл за собой дверь адмиральских покоев. Кэтрин встала. Отдых сначала под действием снотворного, потом с транквилизаторами и лекарствами, хорошее питание снова сделали ее прелестной. Она носила серый мерцающий халат, который кто-то одолжил ей, оставлявший открытыми шею и ноги, туго перевязанный поясом и чувственно обтягивающий тугие формы.
Адмирал встал как вкопанный.
— Я не ожидал увидеть тебя тут, — пробурчал он.
— Врачи отпустили меня, — ответила Кэтрин, — видя, в каком хорошем состоянии я встречаю счастливые новости. — Улыбка дрожала на ее лице.
— Что ж… Да, — продолжал он деревянным голосом, — мы действительно стряхнули их разведчиков, которые травили нас, весьма ловким маневром, предпринятым в этой туманности. Теперь, в этом неизученном космическом пространстве им никогда нас не отыскать. Да они и сами не захотят, я уверен. Было бы слишком рискованно посылать силы, которые нужны им самим, чтобы разобраться с нами в этих далеких-далеких краях. Нет, мы покончили с ними навсегда. Разве… если решим вернуться.
Пораженная, Кэтрин воскликнула:
— Ты не можешь! Ты дал слово!
— Я знаю. Не скажу, что не мог бы… если… Нет, не бойся. Я не вернусь. Флэндри был прав, черт бы его побрал, мне понадобились бы союзники, а им пришлось бы пообещать нечто, из-за чего Империя может рухнуть. Будем надеяться, что одна угроза моего возвращения заставит их управлять Империей лучше… Там, у них…
Ее резкая реакция заставила его понять, сколько еще нужно ждать, чтобы вернулась ее прежняя сила.
— Дорогой, неужели даже в такой час ты можешь думать только о политике и сражениях?
— Прошу прощения, — ответил он. — Никто ведь не предупредил меня, что ты придешь. А я был страшно занят.
Она потянулась к нему, но объятие не состоялось.
— Так занят? — спросила она.
— Что? Что ты хочешь этим сказать? Слушай, тебе не следует так долго быть на ногах. Давай сядем. И… э-э… нам следует решить, как переделать нашу спальню…
Она на мгновение прикрыла глаза. Когда она их открыла, то уже овладела собой.
— Бедный Хью, — сказала она. — Ты же тоже боишься до полусмерти. Я даже не предполагала, что это может нанести тебе такую глубокую рану.
— Что за чушь, — бормотал он, увлекая ее к кушетке. Кэтрин сопротивлялась, так что его руки невольно сомкнулись на ее талии. Обняв его рукой за шею и прижавшись лицом к груди, она сказала:
— Погоди. Мы пытаемся убежать от мыслей о том, что с нами случилось. О том, чем я могу быть для тебя после всего, что со мной было. О том, что осталось несказанным между мной и Домиником, даже если б это включало… но я клянусь, этого не было.
— Я не сомневаюсь в тебе, — бормотал он, прижимаясь к ней губами.
— Нет, ты слишком честен, чтоб не заставить себя поверить мне и попытаться восстановить то, что у нас было прежде. Бедняга Хью, ты боишься, что не осилишь этого.
— Ну… ассоциации всякие, и все такое… — Обнимавшие ее руки, казалось, закаменели.
— Я помогу тебе, если ты поможешь мне. Мне это необходимо не меньше, чем тебе.
— Я понял, — сказал он, уже гораздо мягче.
— Нет, ты не понял, Хью, — ответила она серьезно. — Я поняла правду, когда поправлялась — одна, без всякого дела, не делая ничего, только думая, думая, пока наконец не засыпала и ко мне не приходили сны. Я почти изжила то, что было со мной во дворце, и стала почти прежней. И я сумею излечить тебя от этого. Но ты должен помочь мне излечиться от Доминика, Хью.
— О, Кэтрин, — шепнул он ей прямо в волосы.
— Мы попробуем, — тоже шепотом ответила она. — И мы добьемся. Хотя бы частично, хотя бы для того, чтобы жить. Мы просто обречены это сделать.
Вице-адмирал сэр Илья Херасков разворошил бумаги, завалившие его стол. Их шелест разнесся по всему кабинету. Висевший за столом экран сегодня изображал Сатурн.
— Так, — сказал он. — Я занимался вашим отчетом и другими относящимися к нему документами весьма интенсивно с тех пор, как вы изволили прибыть домой. Вы весьма занятный молодой человек, коммандер.
— Да, сэр, — ответил Флэндри. Он воспользовался стулом, но почел за лучшее сидеть на самом краешке, чтобы это походило на сидение по стойке «смирно».
— Сожалею, что вам отказали в отпуске и две недели вы провели на Луне-Первой. Должно быть, весьма огорчительно видеть у себя прямо над головой все публичные дома Терры, не так ли?
— Так точно, сэр. Херасков хмыкнул:
— Можете не волноваться. Мы были обязаны провести вас через довольно утомительные процедуры, но скажу по секрету, вас сняли с крючка, а ваш временный чин коммандера сделан постоянным. До тех пор, пока ваша следующая эскапада не заставит либо разжаловать вас, либо произвести в следующий чин. Я бы сказал, шансы тут пятьдесят на пятьдесят.
