– …масона, – услужливо подсказала Полина. – … этого сентиментального мазилы. …этого банального пачкуна холстов. – И извиняющимся голосом добавила. – Больше вроде, ничего в голову не лезет. Ах, да! Ещё он был транжирой – получил громадное наследство, но всё промотал и умер в бедности.
Дядя Альфред пребывал в замешательстве:
– Откуда ты всё это знаешь?!
– Я любознательная. И в школе хорошо учусь.
– Он в самом деле был масоном?
– И состоял в самой большой масонской ложе того времени. Название, пардон, не помню.
– Ты очень умная девочка, – запинаясь, произнёс мастер.
– Спасибо, – мило улыбнулась Полина. – Я это знаю.
В комнате её встретил Встревоженный Мишель:
– Я думал, ты вообще никогда не уйдёшь оттуда!
Не слушая его, Полина протопала мимо и улеглась на кровать, закинув руки за голову, а когда мальчик оказался радом, тихо проговорила:
– Дядя Альфред – великий художник.
– Он тебя красиво нарисовал?
– НЕ просто "красиво". Я там такая… такая…, – она не смогла отыскать определения.
– Ясно, – вздохнул Мишель.
Некоторое время они молчали.
– Что ты сейчас будешь делать?
– Учить тебя хорошим манерам.
– Это как?
– Например, в соответствии с этикетом, твой первый вопрос должен звучать так: "Какие у Вас планы на сегодняшний вечер?" А второй: "Что Вы имеете в виду?" Понял?
– Ага.
– Не "ага", а "Вы правы, мне всё понятно".
– Вы правы, мне всё понятно, – послушно повторил Мишель.
– Вот это другое дело.
– А зачем так говорить?
– Чтобы тебя собеседники считали за умную и воспитанную молодую леди… тьфу!… молодого человека.
– А я по-твоему, умный?
– Умный-умный, – успокоила его дочка Сенатора, – но вот что касается этикета, то с этим у тебя некоторые пробелы в образовании. Но это поправимо, не переживай.
Пока Полина пыталась разобраться в хитросплетении политики средневековой Европы после войны Роз, Мишель, выклянчив у неё карту памяти, тихонько копался на своей половине комнаты, изредка пованивая оттуда чем-то терпко-техническим.
– Поосторожнее с картой! – Крикнула она ему. – Если с ней что-нибудь случится, я тебе этого не прощу!
Она, конечно, пошутила, но мальчик после этого надолго затих, и только минут через двадцать раздался его голос:
– Не понимаю, почему карта памяти называется именно так, если она больше на спичечную коробку похожа.
– Карта – это звучит солиднее, – отозвалась Полина. – Коробочка памяти – согласись, – это что-то не то. Да и твёрдый диск старых компьютеров тоже на диск не очень-то походил. – Полина отложила персональник в сторону и продолжила размышления. – Вообще, довольно интересно: мы автоматически используем некоторые термины и понятия, и настолько привыкли к их звучанию, что абсолютно не задумываемся над тем, что значат исходные – оригинальные – слова. Например, фламенго на испанском – это и название птицы, и название танца. Те, для кого испанский – родной язык, об этом даже не думают. А ведь танец вровень копирует движения птицы. – Полина прислушалась к тишине и продолжила. – Или, например, "италия" в переводе с греческого – "земля телёнка". От греческого языка произошла латынь, а от латыни – итальянский язык; поэтому, как ни крути, итальянцы не могут не понимать названия своей страны. А ведь об этом никто из них не задумывается!
– Откуда ты знаешь?
– Наша с папой летняя резиденция – около Италии. У нас обслуживающий персонаж – через одного – из тех краёв. Я со многими из них разговаривала…
Мишель помолчал. Только тут Полина поняла, что не нужно было так прямо напоминать о своём статусе, а то Мишутка опять впадёт в уныние – успокаивай его потом.
– А когда ты ко мне приедешь, мы с тобой сходим в храм Артемиды, – поспешно сказала она. – его раскопали у нас на Лимносе ещё в двадцатом веке, а совсем недавно его решили реставрировать – я сама не знаю, закончили они там или нет, но в любом случае, даже не в отреставрированном виде он впечатляет. Ты археологией никогда не увлекался?
– Нет!
Голос Мишеля был изрядно повеселевшим. И объяснить это очень просто: Полина сказала "когда приедешь", значит она его будет ждать и её приглашение не было шуткой. Боже, как он предсказуем!
– Жалко, что нет. У нас там в Средиземье столько всего интересного, что тебе бы оттуда уезжать не захотелось бы. Я тоже к древностям весьма прохладно отношусь. Некоторые просто млеют, когда им выпадает возможность подержать в руках вещь, которой несколько веком. А меня это не особенно впечатляет. Почему – не знаю. Может я какая-то недоразвитая?
Мишель с такой горячностью принялся убеждать подругу, что её поведение – абсолютно нормально, что сразу же забыл обо всём остальном негативе.
"Мишель такой простой, что им манипулировать – ничего не стоит. – Подумала Полина. – Это даже не интересно"
– Ты мою карту памяти ещё не сжёг?
– Пока нет.
– Что значит "пока"? – Взвилась девочка. – А ну давай её сюда! У тебя на компьютере твёрдый диск есть – вот им и пользуйся! Зачем тебе обязательно моя карта памяти?
Мишель, чуть обиженный, появился через минуту.
– На, бери!
– Спасибо. Ты только не злись, я хочу дневник пописать.
– А это обязательно?
Полина передёрнула плечами:
– Вообще-то нет, но, если уж я начала и уже столько написала, как-то глупо всё сразу бросать.
– А интересно, когда ты жёсткий диск перестанешь называть твёрдым?
– Всё равно, твёрдый он или жёсткий, – ты ведь меня понимаешь.
Мишель вполне мог бы сказать подруге, что Полина постоянно придирается к каждому чужому слову, а сама временами несёт полную чушь. Но наяву он этого не сказал бы даже под страхом смертной казни – ссориться с Полиной ему хотелось меньше всего…
Проснулась Полина, когда за окном уже смеркалось.
– Сколько времени? – Спросила она.
– Половина десятого.
Девочка потрогала лоб и пожаловалась:
– Голова болит. Всё не могу привыкнуть к здешним суткам. Сначала всё было нормально, а теперь ночью не могу уснуть, а днём хожу как зомби – засыпаю на каждом шагу.
– А кто такие – зомби?
– Живые мертвецы. Это из сказок, на самом деле таких не бывает.
– Живые мертвецы. Всё равно что сухая вода.
– Или волосатое стекло, – фыркнула Полина. – Чего только не придумают от нечего делать.
– Слово интересное.
– Если оно тебя интересует с лингвистической точки зрения, то оно не склоняется. И не имеет множественного числа.
– А-а…
Полина переоделась в пижаму и нырнула под одеяло.
– Спокойной ночи! – Сказал Мишель из-за занавески.
– Угу. И тебе.
– Спасибо.
