И этот 1-С решил ускорить поиски секвенсора, для чего бы там он ни был им нужен, этот секвенсор. Решил заняться этим делом лично. Чтобы успеть до штурма. Вот с чего все началось… Все это.
Все эти случайности. Все эти неприятности, которые произошли вовсе не сами по себе. Отнюдь.
Это были лишь пришпоривания, чтобы быстрее бежал. Так получается?
Выпотрошенный схрон – прекрасно оборудованный в таком месте, где дикие крысы не должны были на него наткнуться…
Отказ Живодера работать вместе – после того как до него дошли слухи, которым неоткуда было взяться…
И анонимное письмо там, в “Дубовых домиках”. Те два пензенских гэбэшника…
Лишь пришпоривания. Чтобы несся во весь опор. Не останавливался, не раздумывал, а шагал туда, куда направляли маленькие шерстяные лапки…
– Ах ты сволочь…
– Арни уже здесь, – ответила трубка холодным и невозмутимым голосом-шкуркой. – Хотите с ним поговорить?
И через какой-то миг – другой голос. С не самой четкой дикцией, с грубоватым, неправильным выговором – но такой родной и теплый:
– Здравствуй, дядя Стас…
– Привет, малыш. Как у тебя дела?
– Нормально…
Теплый, только чуть скованный. Ну да еще бы! С такими-то “друзьями” за плечом…
Все, хватит! Хватит этих друзей. Увезти его подальше от них. Хоть к черту, лишь бы подальше от таких друзей!
И момент как раз подходящий. Неразбериха здесь будет долго. Крысы, похоже, гонят солдат, не давая им опомниться, до самого Пригорода, а значит, сейчас можно вывезти Арни из города без всяких проблем. Никаких постов на кольцевой сейчас нет.
Только машину где-то добыть надо… Чертовы гэбэшники! Неужели всерьез искали в ней какой-нибудь хитроумный приборчик для управления крысами, этакую дудочку крысолова а-ля модерн?
– Потерпи еще чуть-чуть, – сказал Стас. – Я только найду машину и сразу же приеду, заберу тебя. Все, хватит. Больше не будешь ютиться в подземельях. Уедем подальше отсюда. К Тихому океану, в горнило цивилизации. Будем на пару учиться китайским иероглифам. А, Арни?
– Но…
– Что?
– Дядя Стас… Но я не хочу отсюда уезжать… Стас открыл рот, чтобы сказать, но так ничего и не сказал.
– Мне здесь нравится, дядя Стас, – сказал Арни. – Тут мои крысы. Тут мои друзья. Я… я… Стас сглотнул.
– Арни…
– Дядя Стас, я не уеду отсюда! – вдруг выпалил Арни. И замолк. Потому что сказал это. Главное. То, что сказать было труднее всего.
Стас наконец-то пришел в себя:
– Арни, малыш, подожди, я сейчас приеду и поговорим…
– Дядя Стас, я все равно не уеду отсюда, – смущенно, но твердо.
Какие-то шорохи, и снова другой голос – та же холодная и невозмутимая шкурка:
– Я позволю себе вмешаться. Пока вы, любезный Крысолов, не наговорили глупостей, о которых потом пожалеете.
– Ты…
– Я понимаю, что вы чувствуете…
– Ни черта ты не понимаешь!
– …но для Арни в самом деле так будет лучше. Вы и сами это поймете, когда остынете. Я в этом уверен.
Вот даже как. Он уверен…
Все, значит. Приехали. Никакой встречи с Арни не будет. Эта шерстяная сволочь просто не скажет, где они сейчас находятся.
Да даже если и знать, где они – что толку? Если не захочет, не пропустит. Повелитель океана крыс… Истинный повелитель. Серый кардинал.
– Крысолов? Вы меня слушаете?
Ладно, уж это-то не в твоей власти.
Стас выключил мобильный. По крайней мере, хоть это еще можно сделать по своей воле.
Да и все равно говорить больше не о чем… Все и так ясно.
Арни для этих “друзей” – лишь крючок. На который можно было подцепить Крысолова, чтобы потом запрячь и использовать. Там, где одного ума мало, нужно человеческое лицо и пара рук.
Использовать. Даже не как Крысолова, а как человеческую особь. С определенными умениями, с определенными психологическими особенностями, с известными слабостями, на которых можно играть, как на этакой арфе из душевных струнок… Дергать за них, как марионетку за ниточки…
Использовать как животное. Тупое, полагающее себя разумным, но на самом деле несмышленое животное…
И вот теперь дело сделано. Вытащили на берег, распороли брюхо, вычистили икру… Зашили, выдрали крючок из жабр и бросили обратно в воду. Но червячка, который болтался на крючке, не отдали. Бережно убрали обратно в банку. Вдруг еще пригодится. Когда рыбка опять икры нагуляет…
Стас врезал кулаком в пластиковый бок ларька.
Черт возьми!
Самое обидное – это даже не то, что использовали как марионетку.
Но Арни! Арни-то ведь не понимает, что его тоже просто используют! Он же по-настоящему привязался к ним, этим “друзьям”… Может быть, даже полюбил. Считает их своими единственными настоящими друзьями. Такими, которых не бросит ни за что. Даже если дядя Стас, который ему и за папу, и за маму, и за бабушек с дедушками, навсегда уедет из города…
Сволочи.
Ну да что с них взять… Они же почти все из военных лабораторий. А этот-то 1-С уж точно. А какой же еще быть рукотворной твари из военных лабораторий, как не холодной и расчетливой. Других не держим…
Если для этого 1-С дружба и признательность и существуют, то лишь как ярлычки на ниточках чужих душ. За которые можно дергать, добиваясь своих целей.
Все верно. Так и должно быть.
Стас взвесил на руке мобильный, прикидывая, куда бы его швырнуть – так, чтобы уж разлетелся так разлетелся, с грохотом и в крошку…
Трубка включилась. Без звонка, без нажатия на клавишу приема.
Видно, чьи-то умелые пальцы – тонкие и чувствительные пальцы, каким мог бы позавидовать нейрохирург, – покопались в электронных потрохах и что-то там подправили.
– Крысолов, пока вы не разбили аппарат, одну минутку внимания. Это важно.
Ужасно хотелось грохнуть телефон об асфальт, но Стас сдержался.
Еще какой-го подвох?.. Еще не все сюрпризы кончились?..
– Мне ужасно жаль, что вы все так восприняли. Но поскольку моим извинениям вы все равно не поверите, по крайней мере, сейчас, то я скажу лишь одно. Вы проделали огромную работу, чтобы добыть для нас секвенсор. Вы даже не представляете, насколько он нам необходим… Впрочем, не о том речь. Я не уверен, что могу сделать для вас столько же. Но кое-что я постарался сделать.
– Ты уже сделал все, что только мог… – пробормотал Стас.
Не столько для него – глупо ожидать, что слова могут переубедить этого 1-С. Лишь для того, чтобы сбросить напряжение. Пара душевных струнок натянулась так, что вот-вот готова была порваться…
Голос в трубке не обратил на слова внимания. Спокойно и монотонно договорил:
