Свенгаард проглотил ком в горле, откашлялся. — Я, — сказал он, — … не знаю… Я ничего не видел… скрытого. — Он замолчал, затем вспомнил, что ему следует назвать ее имя и сказал — Калапина, — как раз в тот момент, когда начал говорить Нурс.
Нурс остановился, нахмурился.
Калапина захихикала.
Нурс сказал: — Но вы же сказали, что следили за генетическими изменениями.
— Я не смотрел в микроскоп вместе с ним каждую секунду, — сказал Свенгаард. — Нурс. Я… у меня… обязанности ассистента — инструкции компьютерной сестре, работа с ключами питания и т. д.
— А теперь скажи, была ли компьютерная сестра твоим собственным другом, — приказала Калапина.
— Я… она бы… — Свенгаард облизнул губы языком. — Чего они хотят?
— Мы работали вместе ряд лет, Калапина. Я могу сказать, что она была другом. Мы работали вместе.
— Вы исследовали эмбрион после операции? — спросил Нурс.
Шруилл сел прямо и уставился на Свенгаарда.
— Нет, Нурс, — сказал Свенгаард. — В мои обязанности входило обеспечить чан, проверить жизнеобеспечивающие системы.
Он сделал глубокий вдох. Вероятно, они просто проверяют его, в конце концов… но такие странные вопросы!
— А теперь скажи, является ли Поттер твоим особым другом, — приказала Калапина.
— Он один из моих учителей, Калапина, тот, с кем я работал над сложными генетическими проблемами.
— Но не входил в ваш узкий круг, — сказал Нурс.
Свенгаард потряс головой. Он снова почувствовал угрозу.
Он не знал, чего ему ожидать — тот огромный шар скатится; раздавит его, превратит тело в расщепленные атомы. Но нет, оптимены не могли бы сделать такое. Он изучал их лица, когда они стали четко различимы сквозь занавеси власти, ища какой-нибудь знак. Чистые стерильные лица. Он видел в их чертах генетических творцов — они могли бы быть любыми стерри из народа, если бы не аура таинственности оптименов. Народные слухи говорили, что они являются стерильными по выбору, что в потомстве ОНИ видят начало смерти, но генетические особенности их черт говорили Свенгаарду о другом.
— Почему вы позвали Поттера для решения именно этой проблемы? — спросил Нурс.
Свенгаард сделал судорожный вдох и сказал: — Он… генетическая конфигурация эмбриона… близкая к опту. Поттер известен в нашей больнице. Он… Я в нем уверен; блестящий хи… генетический инженер.
— Скажи сейчас, дружен ли ты с другими фармацевтами, — сказала Калапина.
— Они… Я работаю с ними, когда они приходят в наше здание, — сказал Свенгаард.
— Калапина, — поправил его Нурс.
Ее сотрясал приступ смеха.
В горле Свенгаарда начала нарастать тугая напряженность. Он начинал сердиться. Что все это значит? Что им больше нечего делать, а только сидеть, насмехаться и задавать вопросы?
Гнев вернул Свенгаарду контроль над голосом, и он сказал: — Я глава генной инженерии только в одном корпусе, Нурс, — простой районный инженер. Я делаю обычные операции. когда что-либо требует специалиста, я следую инструкции и вызываю специалиста. На этот случай был назначен Поттер.
— Один из специалистов, — сказал Нурс.
— Тот, кого я знаю и уважаю, — сказал Свенгаард. Он даже не потрудился добавить имя оптимена.
— А сейчас скажи, сердишься ли ты, — приказала Калапина, и в ее голосе снова зазвучала музыкальность.
— Я зол.
— Скажи почему.
— Почему я здесь? — спросил Свенгаард. — Что это за допрос? Я что-то сделал не так? Мне высказывается недоверие?
Нурс наклонился вперед, руки положил на колени. — Ты смеешь задавать нам вопросы?
Свенгаард пристально посмотрел на оптимена. Несмотря на тон вопроса, квадратное с массивными скулами его лицо казалось разубеждающим, успокаивающим. — Я сделаю все, что могу, чтобы помочь вам, — сказал Свенгаард. — Все. Но как я могу помочь или ответить вам, если я не знаю, чего вы хотите?
Калапина начала говорить, но остановилась, когда Нурс поднял руку.
— Наше самое большое желание то, которое мы сказали тебе, — сказал Нурс. — Но, конечно, ты знаешь, что между нами не может быть настоящего разговора. Как можешь ты понять то, что понимаем мы? Может деревянная чаша содержать серную кислоту? Доверяй нам. Мы хотим того, что лучше для тебя.
Ощущение теплоты и благодарности пронизало все существо Свенгаарда. Конечно, он доверял им. Они были генетической вершиной человечества. Он напомнил себе: «Они власть, которая любит нас, и которая заботится о нас.»
Свенгаард вздохнул: — Что вы хотите от меня?
— Ты ответил на все наши вопросы, — сказал Нурс. — Даже на несказанные.
— А сейчас ты забудешь все, что произошло здесь между нами, — сказала Калапина. — Ты не повторишь наш разговор никому.
Свенгаард откашлялся: — Никому… Калапина?
— Никому.
— Макс Олгуд просил, чтобы я доложил ему…
— Максу следует отказать, — сказала она. — Никакого страха, Свенгаард. Мы защитим тебя.
— Как прикажете, — сказал Свенгаард. — Калапина.
— Мы вовсе не хотим, чтобы ты думал, что мы неблагодарны за твою верность и службу, — сказал Нурс. — Мы заботимся о твоем добром имени, и пусть ни холодность, ни отчуждение не появляются в твоих глазах. Знай, что наша забота о лучшей доле для всех людей.
— Да, Нурс. — сказал Свенгаард.
Это была благодарная речь, тон ее беспокоил Свенгаарда, но она помогла прояснить его разум. Он начал понимать направление их любопытства, ощущать их подозрения. Сейчас эти подозрения стали его подозрениями. Неужели Поттер предал его доверие? Дело с нечаянно уничтоженной лентой не было вовсе случайным. Очень хорошо — преступники заплатят.
— Сейчас ты можешь идти, — сказал Нурс.
— С нашим благословением, — сказала Калапина.
Свенгаард поклонился. Он отметил, что Шруилл не говорил и не двигался во время всей беседы. Свенгаард удивлялся, почему сам по себе этот факт должен быть вдруг таким страшным. Колени его дрожали, когда он повернулся и покинул зал в сопровождении помощников, которые раскачивали кадила с обеих сторон.
Туеры следили, пока позади Свенгаарда не опустился барьер.
— Еще один, который не знает, чего достиг Поттер, — сказала Калапина.
— Вы уверены, что Макс не знает? — спросил Шруилл.
— Я уверена, — сказала она.
— Тоща нам следовало бы сказать ему.
— А если бы мы сказали, то как бы мы узнали? — спросила она.
— Это Свенгаард, он один из надежных, — сказал Нурс.
— Говорят, что мы ходим по острию ножа, — сказал Шруилл. — Когда идешь по острию ножа, следует тщательно следить за тем, как ставишь ногу.
