К счастью для Зины, ее позвали. Очень хорошо. Зачем своим присутствием мучить Багрецова? Ведь ему и перед ней стыдно. «Как больно за тебя, Вадим!..»
А Медоваров, поигрывая ремешком, смотрел на бесполезные попытки Багрецова и радовался. С губ его не сходила кривая усмешка. «Кто ты есть такой? — словно говорил он. — Цыпленок, а туда же, принципиальность свою показывает! За справедливостью, видите ли, гоняется… Молокосос! Хотел жаловаться Набатникову: затирает, мол, ваш помощник молодые кадры. В изобретатели пролез, чтоб премии получать. Да не тут-то было, хлопнулся мордой об стол. Ищи справедливости, золотко!»
Глава 5
ТОЛЬ ТОЛИЧ И ЕГО СЧАСТЛИВАЯ ЗВЕЗДА
Медоваров, как и многие завистники, люто ненавидел талантливых людей. Он завидовал их упорству, преданности любимому делу, завидовал славе их и, главное, тому, что получают они больше его. На прежней работе, тоже в научном институте, Толь Толич часто подписывал платежные ведомости, ордера на выдачу премий за изобретательство, подписывал документы по авторскому гонорару, — в институте издавался научный журнал. Всегда делал это с усмешкой и мелкими придирками, чувствуя себя обойденным, обиженным. Как же так? Ведь он, Медоваров, человек с высшим образованием, больше двадцати лет занимает административно-хозяйственные должности, с персональной машиной. Начальство ценит и уважает его, а получает он гораздо меньше, чем какой-то мальчонка мастер опытного цеха, которому выплачиваются чуть ли не ежемесячно премии за рационализацию.
Пользуясь своим правом, Медоваров подолгу задерживал документы на выплату премий и гонорара. Под маркой экономии государственных средств выискивал какие-то несуществующие ограничения, для чего до тонкости изучал все финансовые законы, трактуя их несколько односторонне, так как им руководили не эти законы и человеческий долг, а злобная зависть.
— Я за свои две тысячи вон какую ответственность несу! — слегка подвыпив, говорил он друзьям. — Все хозяйство у меня на руках. А какой-то курицын сын, ни солидности в нем, ни положения, гайку выдумал — и нате вам, пять тысяч на блюдечке!
К людям с «солидностью и положением» Толь Толич относился иначе. Не моргнув, он подписывал любой ордер. Еще бы, у Ивана Ивановича персональная машина! Толь Толич не представлял себе, что заслуги, значимость того или иного человека не всегда определяются средствами передвижения, которыми он пользуется. Для Медоварова известный всей стране ученый, приехавший в институт на метро, значил гораздо меньше, чем председатель артели, выпускающей брошки и головные шпильки, — этот ездит на персональной машине.
В научном институте неудобно было показывать свое пренебрежение к творческой мысли, поэтому Толь Толич заискивающе улыбался докторам наук, дружески похлопывал молодых инженеров по плечу и даже снисходил до шуток с лаборантами. Больше всего его радовала возможность показать свою власть, хоть в мелочах, но пусть они знают!
Кто они? Проходя через актовый зал института, где к первомайскому празднику на Доске почета вывешивали портреты талантливых ученых, изобретателей, передовых рабочих, Медоваров неприятно улыбался: «Ну что ж, все придете ко мне, поклонитесь Толь Толичу в ножки. Мы, конечно, звезд с неба не хватаем, премий тоже не получаем. Ничего, посмотрим, за что их вам дают». В результате Толь Толичу тоже дали, но не премию, а строгий выговор в приказе по институту. У Медоварова произошел малоприятный ему конфликт с тем самым изобретателем из опытного цеха, который почти ежемесячно получал премии. Всеми правдами и неправдами Толь Толич старался урезать их, задержать. Обвинял ни в чем не повинного мастера в рвачестве, обкрадываний государства и других смертных грехах. Партийная организация встала на защиту изобретателя, Толь Толич прикинулся овечкой, покаялся — это ему не впервой, — и дело ограничилось взысканием, хотя могло бы обернуться иначе.
С тех пор — а времени прошло порядочно — в сердце Толь Толича притаилась уже не зависть, а злость, жгучая, как серная кислота. Капнет случайно на платье, можно и не заметить, а потом появляется дырка. Ничего особенного, заштопается, но все же нехорошо. Вот такие мелкие дырочки, уколы, неприятности, портящие не платье, а жизнь, которая состоит не только из больших дел, но и будничных, обыкновенных, люди ощущали от соприкосновения с Медоваровым. Чаще всего, поглощенные своим творческим трудом, ученые, инженеры, изобретатели не понимали этого. Милый человек Толь Толич, усаживал в кресло, предлагал папиросы, рассказывал анекдот, а потом разводил руками и признавался:
— Командировочку вашу в Ленинград мы чуть-чуть подрезали. Знаете, по смете не выходит. Главный бухгалтер возражает.
А инженер составил точный план своей командировки. На заводе испытывалось его изобретение. Он уже знает, что надо изменить в конструкции. Но время, время! Откуда его взять, если помощник директора сократил срок командировки вдвое? Ничего не поделаешь, ему виднее. Смета так смета…
Напрасно на нее ссылался Медоваров. Средств на командировки научному институту было отпущено достаточно. Директор института, академик, не мог тратить много времени на решение финансовых вопросов. Все такие дела вершил Толь Толич, считался незаменимым хозяйственником, приятным; чутким, ну просто прелестным человеком. И тот же инженер, которому беспричинно сократили командировку, уходил из кабинета Толь Толича обласканный и довольный. Может быть, позже, внимательно присмотревшись, инженер найдет мелкие дырочки на платье — следы жгучей зависти и злости, они испортят ему настроение, но, как правило, такие люди, влюбленные в свои большие дела, не обращают внимания на мелочи.
Что им Толь Толич с его жалкими попытками хоть чем-нибудь ущемить человека, того, кто идет прямым путем, не ластится к начальству, не клянчит у него каких-нибудь благ и не выслуживается перед ним!
Это особенно возмущало Толь Толича. В жизни он никогда не шел по прямой дороге, его прельщали мелкие, узенькие тропки, вьющиеся рядом. Меняя то одну, то другую, он старался забежать вперед, но, как известно, прямой путь — самый короткий, а потому Толь Толич часто оставался в хвосте.
Но и тут он не терялся. С помощью влиятельного друга — а друзей у Толь Толича было много — он пристраивался на запятках солидного экипажа и снова вырывался вперед, приветственно помахивая ручкой недогадливым пешеходам.
Именно таким образом он и въехал в кабинет помощника директора института, где работал Набатников. Неприглядная история с премиями дала Медоварову серьезный урок. Он его не забыл, стал осторожнее, но побороть в себе неприязнь к людям типа Багрецова не мог. Так молодой кот, однажды высеченный за агрессивное отношение к цыплятам, будет взирать на них подчеркнуто равнодушно, но вряд ли воспылает к ним отеческой нежностью. При случае, заблудись такой цыпленок вдали от хозяйского двора, обиженный кот постарается восстановить свою поруганную честь.
