Ознакомительная версия.
– Что мне делать? – спросил Силвест.
– А ничего, – ответил Садзаки. – Ваш скафандр прекрасно знает, как ему действовать. Советую наконец довериться ему, он ведь предпринимает все необходимое для вашего выживания.
– По-вашему, это должно меня воодушевить?
– А вы считаете, воодушевление не нужно? Вы ведь готовитесь вступить в совершенно чуждую среду обитания, где до сих пор не бывал ни один смертный.
Пока они обменивались этими фразами, из груди скафандра Силвеста вылезло нечто вроде хобота и коснулось стены «Плацдарма». Еще несколько секунд, и хобот мерзко запульсировал, по всей его длине побежали утолщения.
– Какая гадость, – буркнул Силвест.
– Почему же? – возразил Садзаки. – Он всасывает из стены тяжелые элементы. «Плацдарм» щедро делится с нами, так как видит в скафандрах своих друзей.
– А что будет, если в недрах Цербера у нас кончится энергия?
– Задолго до того, как нехватка энергии станет проблемой для вашего скафандра, вы уже будете мертвецом. Реакционная масса необходима только двигателям. Для всех остальных нужд энергии у него предостаточно.
– Ваши слова насчет мертвеца мне не очень понравились.
– Что ж, возвратиться еще не поздно.
«Проверяет меня», – подумал Силвест.
Сначала это показалось ему даже разумным, но уже через миг он понял, что боится – даже самому себе не хочет признаться, как сильно боится. Примерно так же, как на подходе к Завесе Ласкаля. Как и тогда, он знал, что единственный способ преодолеть страх – это идти вперед. И встретиться с тем, что порождает этот страх.
Но когда закончилась заправка, Силвесту пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы соскочить с карниза и продолжить полет в пустоте, ограниченной стенами «Плацдарма».
Они опускались все ниже и ниже, и секунды казались бесконечными; лишь изредка процесс падения разнообразили выбросы маневровых двигателей. Садзаки постепенно снижал автономность Силвестова скафандра, чтобы некоторыми функциями спутник мог управлять самостоятельно.
Сейчас они двигались со скоростью тридцать метров в секунду, но было ощущение, что скорость возрастает по мере сужения воронки. Садзаки держался от Силвеста в двухстах-трехстах метрах, однако за визором шлема не было видно лица триумвира, и Силвесту казалось, что он летит в полном одиночестве. Вполне возможно, что ни одно разумное существо не приближалось к Церберу на такое расстояние со времени последнего визита амарантийцев. Чьи же призраки обитали тут в минувшие тысячи столетий?
– Приближаемся к последней трубе впрыска, – предупредил Садзаки.
В этом месте внутренний диаметр конуса не превышал тридцати метров. Стена уходила в бездну почти вертикально. Скафандр падал прямо по центру этого колодца, причем ориентировался сам, без указаний Силвеста. Садзаки летел чуть позади.
– Не отниму у вас честь войти первым, – сказал триумвир. – Ведь вы так долго этого добивались.
Теперь они спускались по узкой шахте, которой не было видно конца. Почувствовав их появление, на стенах зажглись редкие красные светильники. Скорость казалась громадной, тошнота – почти невыносимой. Что-нибудь подобное может испытывать существо, которое выдавливают из громадного шприца. Силвест вспомнил, как Кэлвин демонстрировал ему когда-то движение эндоскопа, старинного медицинского инструмента с объективом на конце тонкого кольчатого тела, по кровеносной системе одного из пациентов. Его поразило тогда, как быстро этот «червь» проник в артерию.
Еще почему-то вспомнилось ночное путешествие в Кювье, после того как Силвеста арестовали на раскопках обелиска. Тогда он долго летел по узким каньонам в руки своей политической Немезиды. А было ли в его жизни время, когда он точно знал, что ждет там, где кончаются несущиеся мимо глухие стены?
Потом шахта вдруг исчезла. Двое падали в пустоте.
Вольева достигла ангара и задержалась возле одного из обзорных окон. Надо было убедиться, что все шаттлы на месте и что данные, сообщенные ей браслетом, не подменены Похитителем Солнц.
Плазмокрылые трансатмосферные корабли пребывали в полной исправности, они рядами стояли в своих пеналах, как пули в обойме. С помощью браслета Илиа могла бы хоть сейчас приступить к подготовке шаттла, но это было опасно: если Похититель Солнц насторожится, ее план будет сорван. В данный момент она находилась в относительной безопасности, поскольку в эту часть корабля не могли свободно проникать сенсоры Похитителя Солнц. Во всяком случае, она на это надеялась.
Просто взойти на борт какого-нибудь шаттла Вольева не могла. Обычные пути к этим аппаратам проходили по тем отсекам корабля, в которых она боялась показаться. Там сервороботы имели свободу маневра, а крысы-уборщицы поддерживали прямую биохимическую связь с Похитителем Солнц.
Из оружия у нее оставался только пистолет-иглострел; автомат она отдала Хоури. И хотя Вольева не сомневалась в своем профессионализме, она понимала: есть предел тому, чего можно добиться умением и настойчивостью. Особенно на корабле, который располагает временем для синтеза автономно передвигающихся вооруженных роботов.
Поэтому ей долго пришлось искать оптимальный путь к шлюзу – не к тому, что вел в космос, а к тому, который позволял проникнуть в ангар с его сильно пониженным давлением воздуха. Шлюзовая камера была полузатоплена корабельной слизью, системы освещения и отопления там не работали. Это давало надежду, что Похититель Солнц не сможет наблюдать за ней и даже не узнает о ее присутствии.
Вольева открыла шкаф в шлюзовой камере и очень обрадовалась, обнаружив скафандр, ничуть не пострадавший от корабельной слизи.
Скафандр был не таким массивным, как тот, которым воспользовался Силвест. Он был менее разумен, не имел сервосистем и интегрированных ускорителей. Вольева очень четко произнесла серию кодовых слов в браслет, а затем настроила скафандр так, чтобы он подчинялся лишь голосовым командам, произнесенным в ее коммуникатор, а не полученным через свои акустические сенсоры. После этого Илиа укрепила на спине реактивный ранец и всмотрелась в клавиатуру управления, как будто напряжением воли могла вызвать из памяти умение обращаться с этой техникой. Наконец решила, что основные принципы управления вспомнятся, когда в этом возникнет надобность.
Засунув пистолет во внешний инструментальный пояс, она без приключений перебралась из шлюза в ангар. При этом реактивный ранец давал самую слабую постоянную тягу – Илиа не хотела взмыть к потолку. Нигде на борту сейчас не было невесомости, поскольку корабль не кружил по орбите Цербера, а занимал по отношению к нему постоянную позицию, едва-едва подрабатывая двигателями.
Наконец Вольева выбрала шаттл. Это была сферическая «Печаль расставания». В конце ангара Илиа заметила парочку сервороботов бутылочно-зеленого цвета, которые снялись со своей стоянки и медленно двинулись к ней. Это были механизмы автономного полета – шары, усаженные клешнями-захватами и режущими инструментами для ремонта шаттлов. Очевидно, шпионская сеть Похитителя Солнц распространялась на этот ангар. Что ж, ничего не поделаешь. Вольева захватила иглострел не для того, чтобы деликатничать с примитивными рабочими машинами.
В каждый шар пришлось всадить несколько игл – найти важные органы было нелегко.
Изувеченные роботы плавали по ангару, истекая дымом. Вольева повозилась с контролем, заставив ранец ускорить ее продвижение. «Печаль расставания» была уже близко, даже виднелись крошечные предупредительные и объяснительные надписи на фюзеляже, почти все на давно забытых языках.
Из-за круглого бока шаттла высунулся еще один робот. Он был крупнее первых двух, кирпичного цвета; из яйцеобразного корпуса во множестве торчали манипуляторы и датчики.
В одной руке он что-то держал, направляя на Вольеву. Все вокруг приобрело ярко-зеленую веселую окраску. Вольевой захотелось вырвать глаза из глазниц. Робот стрелял из лазера. Илиа ругнулась – ее скафандр вовремя утратил прозрачность, но зато она практически ослепла на время.
– Похититель Солнц! – крикнула она, предположив, что ее слышат. – Ты совершаешь очень серьезную ошибку!
– Я так не думаю.
– Смотрю, ты совершенствуешься, – сказала Илиа. – Прежде речь давалась тебе тяжелее. Что случилось? Ты добрался до трансляторов естественного языка?
– Чем дольше я среди вас, тем лучше вас понимаю.
Скафандр снова обретал прозрачность.
– Уж всяко лучше, чем ты понимал Нагорного.
– В мои намерения не входило мучить его кошмарами.
Голос Похитителя Солнц, как и в прошлый раз, не улавливался, в отличие от смысла его слов. Это было похоже на шепот из приемника, пробивающийся сквозь помехи.
– Да кто бы сомневался, – хмыкнула Вольева. – И меня убивать ты не хочешь, верно? Других – пожалуй, но не меня. Пока, во всяком случае. «Плацдарму» еще могут понадобиться мой опыт и навыки.
Ознакомительная версия.
