Поэтому и ездил в ничьи степи смотреть на гордые облака, на ускользающую линию горизонта, слушать поднебесную песню жаворонка. Он тосковал по гордости, которая прекраснее золота, власти и даже женской красоты.
И вот однажды ему встретился в степи юноша с очень гордым лицом. Король бросил этому юноше золотую монету, но тот, подняв ее, протянул королю обратно со словами: «Ты уронил монету, король». – «Благодарю тебя», – удивленно произнес король и услышал в ответ: «Мой поступок не стоит благодарности. Молодость обязана оказывать почтение старости».
Сказав это, юноша пошел своей дорогой. «Ишь ты! – подумал король. – Выходит, он услужил мне не потому, что я – король, а потому, что старше. Он горд и почтителен. Приятный парень. Возьму-ка я его к себе в услужение. По крайней мере хоть одно гордое лицо будет радовать мой взор. Впрочем, сначала узнаю, куда он направляется».
И король тронул поводья. Впереди шел гордый юноша, за ним ехал на арабском скакуне всесильный король.
После долгого пути на горизонте возник, а затем и приблизился город, окруженный белокаменной стеной. Юноша вошел в него. «Что за люди здесь живут?» – спросил король у нищего, гревшегося у ворот на солнце. «Ты видел одного из них, о господин»,- ответил старик, вскакивая и протягивая руку за милостыней. «Но ведь только одного, – возразил король, бросая старику золотую монету. – А кто остальные, живущие в этом городе?» – «Они такие же, как тот, которого ты видел», – ответил нищий и несколько раз благодарно поцеловал хвост скакуна.
«Вот так удача! – подумал король. – Их, оказывается, много, таких, как этот юноша. Всех возьму себе в подданные. Поселю в своем королевстве, они станут служить мне, а я буду получать удовольствие, глядя на их гордые лица».
Он вернулся домой, собрал своих могучих воинов, привесил к поясу меч из орихалка и отправился завоевывать город. Возле белокаменной стены он велел поставить шатер, махнул рукой в знак того, что осаду можно начинать, а сам удалился под сень шатра, где до вечера коротал время, лениво поглядывая на танцующих перед ним прекрасных рабынь.
Вечером он велел маршалам доложить о ходе военных действий. «Они успешны! – отрапортовали маршалы. – Крепостные стены взломаны в трех местах, бои идут уже на улицах города». – «Каковы потери?» – осведомился король. «Немалые, – признались маршалы, подобострастно потупив глаза. – Но у жителей города еще большие. Там, где стояло десять, теперь пять лежат».
«Они лишают меня добычи, – подумал король, с отвращением глядя на лакейские лица маршалов. – Я хочу захватить гордых людей, а эти остолопы их убивают».
«Они отчаянно сопротивляются, – докладывали тем временем маршалы. – Они стоят насмерть. Мы продвигаемся, лишь убивая их».
«Предложите им сдаться, – сказал король. – Пусть самые горластые из вас прокричат мои великолепные условия. Расскажите, какая хорошая жизнь их ожидает, и объясните, что сопротивление бесполезно, так как моя армия вдесятеро сильней. Прокричите мои великодушные условия двенадцать раз и не жалейте при этом ни глоток, ни красивых слов».
«Мы уже кричали несчетное число раз, – признались маршалы. – Мы кричим им о вашем великодушии с утра. Однако они стоят насмерть».
«Ну, ладно, – подумав, сказал король. – Кто-то погибнет, но кто-то и останется».
На следующий день ему сообщили, что город взят уже больше чем наполовину. «Молодцы, – похвалил король. – А как насчет потерь?» – «Без них не обойдешься, – вздохнули маршалы. – Но у противника еще большие. Там, где стояло пятеро, уже стоит только один». «Захватывайте побыстрее», – нервно сказал король.
Наутро маршалы – их распирала верноподданническая радость – доложили: город взят! Лишь дворец на центральной площади еще в руках жителей. Полной победы ждать осталось уже недолго.
«А пленных много?»- спросил король. «Увы! – ответили маршалы, радость на их верноподданнических лицах сменилась огорчением. – Увы и отнюдь! Это странные люди, Ваше Величество. Они погибают, но не сдаются. Все, кто еще жив, сидят во дворце. Часть – в первом зале, часть – во втором, а остальные – в третьем». – «Так это же совсем маленький дворец! – вскричал король. – Их же там всего горстка осталась!» – «Вот именно! – сказали маршалы. – Ваше Величество как всегда право. Еще несколько часов, и город окончательно станет нашим».
«Нужен мне ваш город, – сердито подумал король. – Эка невидаль – город. Будто у меня своих нету. У меня своих полно. Мне не город, мне гордые люди нужны».
«Поторопитесь, – сказал он маршалам. – Не рассусоливайте. Одна нога здесь, другая там. Побыстрей врывайтесь во дворец».
«Все-таки в трех залах народу наберется изрядно, – подумал он себе в утешение. – Полсотни хоть бы, и то слава богу. Одни будут чистить мне сапоги, другие – подавать кушанье, а третьих я поставлю возле трона, чтоб обмахивали меня веерами в жару. Полсотни гордых лиц – вполне достаточно для любования».
В полдень маршалы доложили, что дворец с божьей помощью захвачен доблестными войсками Его Величества, и только подвалы еще в руках непокорных жителей. «Сколько их там примерно? – спросил король. – Полсотни будет?» – «Что вы, Ваше Величество, дюжина, не больше, – радостно ответили маршалы. – Так что с минуты на минуту ждите звука победной трубы».
«Немедленно прекратить осаду! – заорал король, охваченный страхом. – Ни единого выстрела больше! Трубите отбой! Скорее! Мы отступаем!»
В мрачном беззвучии двигалось по ночной дороге доблестное войско. Как степные озера поблескивали в лунном свете щиты воинов, как звезды сверкали острия копий. Впереди ехал король в окружении маршалов. «И что это на него нашло? – гадали маршалы, даже взглядом не смея потревожить молчание короля. – Ведь события развивались наилучшим образом! Как странно он себя повел! Стареет. Отступить, когда победа уже в руках!»
«Нужна мне ваша победа, – думал король, из брезгливости не глядя на своих маршалов. – Мне нужна добыча из гордых людей, а не победа. По-прежнему мне будут прислуживать эти холуйские хари. Не могу думать об этом без содрогания. А как хорошо было бы видеть в услужении приятные гордые лица».
Утром армия вернулась в королевство. К вечеру король выспался, принял ванну и чуть взбодрился. «Правильно я сделал, что снял осаду, – похвалил он себя. – Их там осталась целая дюжина. Они размножатся – найдется же среди них хоть одна женщина – и я снова осажу город. Может быть, во второй раз мне повезет захватить богатую добычу из гордых людей».
И, окончательно развеселившись, король вытерся мохнатым полотенцем, сел на арабского скакуна и поскакал в ничьи степи наслаждаться проплывающими облаками, ускользающей линией горизонта и песней птицы, чей полет незрим.
