Мои последние слова были заглушены громом аплодисментов и выкриками, стимулянт оказался не нужен. Если бы выборы проводились именно сейчас, не сомневаюсь, что я бы победил. Я сел, продолжая махать рукой, потом отхлебнул из стакана.
— Ты наобещал что-нибудь такое, что не сможешь выполнить? — спросила догадливая Ангелина, и я кивнул.
— Никто не верит предвыборным обещаниям, особенно те политики, которые их раздают. Цель этой встречи — вызвать восторг и энтузиазм.
— Ну что же, тебе это удалось.
— Вот и прекрасно. Еще несколько речей и все. Впереди у нас хлопотные ночи.
Хлопот действительно прибавилось. Праздник в конце концов закончился. Мы протолкались сквозь восторженную толпу к машинам. Возвращение было спокойным, без происшествий, и скоро мы прибыли в отель.
— Есть новости, мальчики? — спросил я, отцепляя надоевшую бороду и вырывая в спешке клоки волос.
— Да! — дуэтом ответили они.
— Тогда докладывайте, — я стянул с себя парадную одежду и надел свое обмундирование.
Боливар начал читать свои заметки.
— Все основные новости выпускаются Министерством информации и рассчитаны на разные слои населения. Цензоры контролируют каждую газету и все передачи радио и телевидения. Предварительно записанные программы новостей поступают на спутники для ретрансляции на радио и ТВ.
— Сколько спутников?
— Восемнадцать на геостационарной орбите. Они покрывают всю планету. Сигналы транслируются на персональные антенны-тарелки или на общие системы.
— Вот именно так я и думал, — ликовал я, застегивая мягкие ботинки. — Нам придется на время забыть газеты. Это будет слишком хлопотно — устраивать саботаж на каждой из них. В любом случае, я уверен, что радиовещание более популярно. И уязвимо. Нам нужен подробный план здания Радиовещательного Центра и график выхода в эфир, а также схема устройства студий.
Сначала мне протянул листок Боливар, за ним Джеймс. Это было чересчур. Я кашлянул, чтобы замаскировать всхлипывание, и надеялся, что они не заметили подозрительного блеска глаз старой Крысы из нержавеющей стали. Какие они прекрасные ребята, как умны и благоразумны! Когда все успели?
— Мы сравнили эти схемы, — сказал Боливар, накладывая листки один на другой.
— И, кажется, нашли слабое место, — закончил Джеймс и уверенно ткнул пальцем в свой чертеж. Я попытался вникнуть в детали.
— Вот они, микроволновые передатчики, посылающие сигналы вокруг планеты для ретрансляции на спутники.
— А вот два канала, выходящих из программной секции, радио — здесь, а ТВ — тут…
— Эти два кабеля проходят по электрической трубке, к которой можно проникнуть через дверь в подвале…
— Вот! — добавил я, тоже тыча пальцем, и мы все дружно улыбнулись и кивнули, как последние дураки. — Тут понадобится усовершенствованный прерыватель цепи, он должен быть маленьким, чтобы его не смогли обнаружить, а он мог бы прерывать их сигналы и включать наши, когда мы того захотим. Теперь подумаем, где бы нам найти такого рода приспособление?
Джеймс достал что-то из своего кармана, Боливар из своего.
— Мальчики, я ужасно горжусь вами, — сказал я совершенно искренне. Прерыватели были такими плоскими, маленькими штуками, которые помещались в ладони, с выключателем и мотком проволоки.
— Автономное питание, — похвастал Боливар. — Атомные батарейки. Может работать годами. Это — выход в эфир, этот конец впаивается во внутренние цепи. Вот, пожалуй, и все. Идет сигнал, отправленный техниками Запилота, здесь обрывается и поступает наш. Они будут думать, что посылают свои новости, а вместо этого будут передавать наши.
— Отлично, — сказал я. — Но годится только для одного раза. Достаточно нам единожды саботировать их систему радиовещания, они прекратят все передачи и начнут искать, пока не найдут. А нам нужно будет прервать их еще накануне выборов. И это будет значительно трудней — поставить эту штуку во второй раз.
Пока я говорил, Джеймс открыл коробочку и достал два подходящих по размерам предмета:
— Мы Думали, что тебе это придет в голову. Вот мы и сделали эти штуки. Это макеты, в них напихано цепей, проводов, мы их укрепим так, чтобы легко можно было обнаружить. У них только одно назначение: если их трогать или вертеть, они взрываются, внутри термитное устройство, которое включается при нагревании.
— Это должно сработать, собьет их со следа. Теперь давайте выберемся и проделаем всю работу, чтобы спокойно спать ночью.
— Пап, мы с Боливаром можем обо всем позаботиться сами. Ты, наверное, устал…
— Да! Заниматься политикой. Вам не удастся лишит;, меня шанса немного позабавиться, а?
— Они смогли бы, если бы я вмешалась раньше, — сказала Ангелина, молчавшая до сих пор. — Но я слишком хорошо тебя знаю. Так что убирайся со своими ненаглядными ребятками и ройся в сточных канавах, если это тебе так нравится. Только не заставляйте ждать вас.
Я поцеловал ее за то, что она меня понимает, и мы выскочили в ночь. Черным ходом спустились к машине. Мы припарковали ее на улице недалеко от Центра радиовещания и вошли внутрь, конечно, не через парадный вход, нам удалось проникнуть незамеченными через окна полуподвала. Теперь нужно было найти ту самую дверь.
Подвал был забит приборами. В это ночное время в здании находился только контролер, но мы о нем не беспокоились. Мы нашли эту чертову трубку. Приманку почти не прятали, а вот настоящий прерыватель поместили среди проводов, почти у пола.
— Отлично, — сказал я, отряхивая от пыли руки и восхищаясь результатами нашего труда. — Давайте вернемся, освежимся выпивкой и поглядим программу для замены, которую сейчас готовит наша мама.
Выбрались мы также незаметно, как и вошли. Наша машина стояла там, где мы ее оставили, вокруг не было никого.
Я открыл дверцу, и внутри зажегся свет. В нашей машине сидел мужчина, наставив на меня огромный пистолет и улыбаясь во весь рот.
— Значит, сейчас ты Гектор Харапо, а совсем не инопланетный турист, — констатировал капитан Оливейра. — Я предупреждал тебя при нашей последней встрече, чтобы ты никогда не возвращался сюда. Но ты был так легкомыслен и вернулся, вини самого себя за последствия.
Как только он сказал это, улицу залил ослепительный свет. Это был капкан, умело поставленный. На крышах зданий разместили прожекторы, дорогу перекрывали войска. Нам оставалось только сдаться.
— Пожалуйста, не стреляйте! — закричал я. — Мы сдаемся. Сдаемся. Это приказ. — Я повернулся к мальчикам и прокричал слова, которые не мог понять Оливейра.
