- Убрать ящики! - скомандовал Толь Толич. - А ну, пошевеливайся! Побыстрее давай!
Все, кто еще оставался в лагере, спешно перетащили ящики в безопасное место. Площадка освободилась, лишь возле скалы стояла большая катушка от кабеля.
Медоваров толкнул ее сапогом. Катушка закачалась, откатилась в сторону, и Толь Толич увидел радиостанцию Багрецова. Не веря глазам своим, дотронулся до прутика антенны, носком сапога пошевелил батареи и, догадавшись, с какой целью здесь это все оставлено, усмехнулся. Несомненно, изобретатель керосиновой игрушки ничего не знал о готовящемся взрыве, иначе он не оставил бы ее под скалой, которая через час превратится в груду щебня.
"Только бы не вернулся раньше!" - подумал Толь Толич и трусливо оглянулся. Завидев идущего к нему шофера, он встал таким образом, чтобы нельзя было заметить радиостанцию.
- Пригодится? - спросил шофер, указывая на кабельную катушку, и уже было направился к ней, но это не входило в планы Медоварова.
- Обратно не полезем, - махнул он рукой и приказал ждать возле машины.
Счастье улыбалось Толь Толичу. Ночи не спал, думая, как бы вывернуться из беды, способен был чуть ли не уничтожить проклятую игрушку, лишь бы не признаваться в ошибке, сберечь свою репутацию, положение. Но судьба решила иначе. Кто поверит мальчишке, будто нелепая случайность погубила его радиостанцию? "Хитрый ход. Шалишь, золотко! Толь Толич стреляный воробей, торжествовал он, оглядываясь. - Да и товарища Набатникова не проведешь. Ишь какую штуку задумал!"
Ясная, отточенная мысль сверлила мозг. Именно так он и скажет Набатникову, когда щенком с перебитыми лапами приползет сюда упрямый шарлатан. Скулить, конечно, будет. "Нет, Афанасий Гаврилович, - скажет тогда Толь Толич. - Здесь не случай виноват, а подлость человеческая. Молод еще очки нам втирать. Чего проще сослаться на взрыв, когда нет другого выхода".
Медоваров предвидел, что могут возникнуть возражения, Надо учитывать все. Буквально в течение минуты, пока шофер находился еще на площадке, Толь Толич составил себе подробный план действий. Теперь он уже не беспокоился, что прибежит Багрецов. Поздно, охрана все равно не пропустит, Надо приготовить адресованную ему записку, где бы указывалось о времени и месте взрыва, оставить ее в палатке ребят, скажем, под подушкой у Багрецова, а потом не трудно убедить Набатникова, что изобретатель видел записку до того, как ушел из лагеря. Впрочем, это дело скользкое. Да и никчемное. Записка не нужна, без нее все ясно.
Взглянув на часы, Толь Толич беспечно улыбнулся, Все идет как нельзя лучше. Через сорок минут за будущее свое уже можно не опасаться. Видно, и вправду родился он под счастливой звездой.
Глава 6
ЧЕРНАЯ РАДОСТЬ
Жизнь казалась Вадиму "прекрасной и удивительной". Мир великолепен. Все невзгоды остались позади, а впереди чистейший горизонт, без единого облачка. Со своей "керосинкой" он может дойти до этого горизонта, обогнуть земной шар и вернуться обратно в лагерь экспедиции Набатникова.
Слышимость была столь громкой, что изобретатель уже начал сомневаться в справедливости законов распространения ультракоротких волн. О возвращении в лагерь не могло быть и речи. "Разве только с противоположной стороны?" весело подумал Вадим и тут же продекламировал: - "Я земной шар чуть не весь обошел. И жизнь хороша и жить хорошо".
Действительно, не плохо. Хотелось бы поделиться с кем-нибудь радостью таких удачных испытаний он не ожидал, - но друзья находились далеко, либо в лагере, либо в Москве. Вспомнил о Зине, она как-то приглашала его на свой полевой аэродром, вернее - посадочную площадку, с трудом найденную в горах. Место это было где-то здесь, поблизости, стоит только пересечь шоссе и спуститься в долину. Ну конечно, Зин-Зин он должен найти. Пусть порадуется, что Толь Толичу придется признать свою несправедливость. Все-таки жалко старика, ему около пятидесяти, возраст довольно почтенный. В войне участвовал, орден заслужил. Вадим чувствовал угрызения совести. Зря тогда накричал на него. Правда, и Зина не питает к старику особых симпатий, если не сказать большего. Сравнила его с анемометром. Так нельзя, неудобно...
Еще с горы Вадим увидел самолет. Зина и другой летчик торопились. Вероятно, готовились подняться в воздух для проверки новых аппаратов аэрофотосъемки и радиоактивного излучения, которое, по расчетам Набатникова, должно быть ничтожным.
- Привет небожителям! - весело замахал рукой Багрецов и, подойдя ближе, заговорил стихами (конечно, Маяковского). - Ну, как? "Небо осмотрели и внутри и наружно. Никаких богов, ни ангелов не обнаружено"?
Он ждал шутливого ответа, но летчики, занятые проверкой аппаратов, лишь хмуро поздоровались. Даже Зина, всегда по-дружески относившаяся к Вадиму, повернулась к нему спиной. Сейчас не до шуток.
Вадим прикусил язык, помрачнел, но радость так и выпирала из него.
- Зин-Зиночка, - он протянул ей телефонные трубки. - Послушайте, какая громкость. А ведь километров пятнадцать до лагеря.
Зина с интересом посмотрела на сияющего Вадима.
- Добились все-таки. Наверное, у нашего общего друга Толь Толича сразу вытянулось лицо.
В разговор вмешался летчик. Он вытер лоб тыльной стороной ладони и бросил на траву гаечный ключ.
- Нет, не успеем. Придется лететь с одним аппаратом. Разве это работа! На охоту ехать - собак кормить. Так и передайте Медоварову.
- Попросите позвать его к радиостанции, - обратилась Зина к Вадиму, и в глазах ее забегали сердитые искорки. - Сейчас я скажу ему кое-какие теплые слова, пока не остыла. Ух, и зла же я!
Багрецов вынужден был несколько охладить ее горячность, объяснив, что у радиостанции никого нет, а потому Толь Толича подозвать к микрофону нельзя.
- Жаль. А то бы высказала все, что я думаю о его организаторском таланте. Посудите сами, - Зина взяла из рук Вадима телефонные трубки и, наматывая шнур на палец, рассказала: - За два часа до взрыва прислал машину и передал, что мы должны подняться в воздух для наблюдений. Связи с лагерем пока еще нет. Сидим здесь на отшибе и получаем от Медоварова какие-то дурацкие распоряжения. Вечером обязательно поговорю с Афанасием Гавриловичем. Сегодня пустяковые испытания - скалу какую-то надо убрать, но все равно нам это важно. Надо же сообщать вовремя...
- Погодите, Зиночка. Я что-то ничего не понимаю. Какой взрыв? Какую скалу?
Зина открыла планшет, висевший у нее на ремне.
- Вот отметка, - указала она на карту. - Это в конце лагеря, где была целая гора ящиков. Прекрасный ориентир с воздуха. Но сейчас их убрали по приказанию Толь Толича. Хоть за хозяйством приглядывает - и то спасибо.
Остановившимися глазами смотрел Багрецов на красный крестик, отмечающий место взрыва, и видел, как крест этот разрастается, пухнет. Им словно зачеркивается все, что сделал Вадим. Гибнет все: долгий, мучительный труд, твое любимое создание, которому отдал лучшие мысли, время, энергию. Наконец, гибнет честь, доверие друзей, товарищей - то, чему нет цены.
